Достичь всего этого и даже большего удалось династии Саманидов. Их род произошел из местечка неподалеку от Балха в современном Афганистане. В течение нескольких поколений его представители служили наместниками нишапурского правительства Хорасана. До принятия ислама Саманиды были буддистами, поэтому они впоследствии позволили некоторым монетным дворам в Афганистане выпускать монеты с мандалами и другой буддийской символикой[631]. Для этого была еще одна причина: буддизм продолжал процветать в Гиндукуше до конца эпохи Саманидов, до 1000 года[632].

Одна из причин подъема (а позже и упадка) Саманидов была в их многочисленности. В дни ослабления власти Нишапура семеро братьев Самани смогли добиться их назначения правителями главных городов Центральной Азии, в том числе Самарканда, Ферганы, Шаша (современный Ташкент) и Бухары. Они захватили власть лишь при незначительной помощи своего войска. Но затем встал неразрешимый вопрос: кто из братьев Самани возглавит новую династию? Вопрос был решен в пользу наиболее одаренного из них – Исмаила ибн Ахмеда Самани (849–907). Его восхождение началось в Балхе, где он разбил войско последнего наследника династии Саффаридов. Затем он ловко обошел старшего брата в Самарканде. Нарушив обычай, Исмаил не убил своего родственника и соперника, а позволил ему остаться в этом городе и испытывать благодарность за сохраненную жизнь. Точно так же он поступил с остальными родственниками: отстранил от власти, но обращался с ними достойно.

Центром правления Исмаила Самани была Бухара, город с населением несколько сотен тысяч человек[633]. Теперь он стал столицей всей Центральной Азии, включая Хорасан, Ферганскую долину, Хорезм и большую часть современного Афганистана. Поскольку халифат больше не осуществлял контроль над регионом, Саманиды могли позволить себе разными способами выказывать Багдаду уважение. Они отказались от различных титулов, отправляли подарки халифам и даже упоминали их имена и титулы в пятничных молитвах. Но в то же время они перестали платить Багдаду какие-либо налоги или дань. Саманидские правители целенаправленно работали над укреплением независимости собственного государства.

Началось создание действенной системы управления. Саманиды последовали древнеперсидскому обычаю, который применили и Аббасиды в Багдаде: доверили управление регионом опытным и преданным визирям. На этом поприще наиболее быстро поднимались по служебной лестнице талантливые представители местного населения. Среди них был географ Абу Абдаллах аль-Джайхани, занимавший пост визиря с 914 по 918 год. Его объемный труд «Книга путей и государств» (теперь утраченный) высоко ценился за свою детальность. Абуль-Фадль аль-Балами, служивший в 918–938 годах, внимательно и аккуратно распоряжался казной государства. Его сын впоследствии занял ту же высокую должность[634]. Визирям подчинялось около десяти ведомств: они размещались в одном квартале Бухары, а в каждой провинции были их представительства[635]. Эти службы регулировали все аспекты гражданской жизни, за исключением религии.

Очень грамотные и опытные саманидские государственные деятели выбрали своим символом чернильницу. Один из них даже написал трактат об управлении, включив в него сведения о реестрах, в которые заносились размер жалованья всех государственных деятелей и финансовых сделок, а также глоссарий наиболее часто используемых технических терминов, относящихся к сфере государственного управления и финансов[636]. Кроме того, в трактате затрагивались темы музыки, поэзии, истории, логики, медицины и астрономии, и это также обеспечило труду популярность. Еще один саманидский энциклопедист – Ибн Фаригун – жил и работал при дворе подданного бухарской династии в Чаганиане (сейчас Таджикистан). Книга Ибн Фаригуна охватывает «секретарские науки» (каллиграфию, математику, геометрию), а также философию, астрономию, управление, этику и алхимию[637].

В Саманидском государстве, как и в первых региональных государствах Мерва и Нишапура, особым влиянием пользовались крупные землевладельцы. Они контролировали сельское хозяйство, живя в своих загородных или городских владениях. Некоторые из них получили обширные владения в обмен на уплату налогов с земли. Саманиды уважали торговцев и ремесленников, понимая, что стабильность и процветание государства зависят от благосостояния и благожелательности этих людей к местным властям. В первые годы правления это выражалось в умеренных налогах на торговлю, в поощрении производства качественных товаров для продажи в другие страны, в сдерживании тюркских племен, которые могли угрожать караванам, строительстве караван-сараев на главных путях через удобные интервалы, а также в постоянной заботе о стабильности их монеты. В общем, правительство Саманидов вело разумную социальную политику.

Экономической столицей саманидского государства был Самарканд. Торговцы, жившие там, поддерживали старые согдийские связи с Китаем, Византией, Индией и Ближним Востоком. Предприимчивые торговцы из Самарканда доставляли товары даже на Дальний Восток, отправляя их сначала в Басру, а затем на кораблях по Аравийскому морю и Индийскому океану[638]. Однако Балх сохранил свой статус основного перевалочного пункта в торговле с Индией, Тибетом и Юго-Восточной Азией.

При Саманидах транзитная торговля на дальние расстояния соседствовала с местным производством товаров широкого потребления, а также продукции на вывоз. Добывались высококачественное олово, свинец, медь и драгоценные металлы из местных шахт. Чтобы подавать воздух в глубокие шахты, мастера эпохи Саманидов разрабатывали сложные навесы, которые удерживали и направляли ветер, а плавильни, движимые мощными мехами, обеспечивали высокую пробу добываемых металлов[639]. Еще более сложные технологии применялись для производства стекла, ковки прекрасных ножей, обжига красивой керамической посуды, крупномасштабного производства шелка и других тонких тканей, а также бумаги высочайшего качества. Саманидская бумага долгое время служила эталоном для всего Старого Света. Эти и другие местные производства позволили государству Саманидов успешно развивать торговую деятельность по продаже товаров в другие страны.