Сомерсет был восстановлен в своих должностях, а Йорк был выведен из состава Совета, который он контролировал почти год. Было ясно, что отношения между двумя герцогами уже не спасти, они не могли сосуществовать. Ни один из них не желал уступать главенство другому. Король, как всегда, отреагировал нерешительно: он обязал обоих заплатить по 20.000 марок и, "касаясь всех действий, жалоб, споров, требований, и так далее между сторонами", назначив дату арбитража на 20 июня 1455 года[569].

Однако у Йорка были другие планы. Он удалился в свои владения на севере и стал обдумывать, как окончательно отстранить Сомерсета от дел, поскольку тот, как отметил миланский посол, после своего освобождения из Тауэра, "правил как обычно"[570]. Переубедить короля, не желавшего ничего слушать, было уже невозможно. Но в отличие от 1450 и 1452 годов, Йорк больше не был одинок; он был уверен в поддержке со стороны двух графов из рода Невиллов, которые также вернулись на север вместе со своим родственником. Решение Солсбери и Уорика поддержать Йорка было связано как с их собственными интересами, так и с реализацией плана герцога по реформам.

Отношения между семьями Невиллов и Перси в последние годы сильно обострились, обе группировки боролись за господство на севере. Брак Элеоноры, дочери Ральфа Невилла и Джоанны Бофорт, с Генри Перси, 2-м графом Нортумберлендом, не смог разрешить эту проблему. Соперничество обострилось в августе 1454 года, когда один из сыновей Солсбери, Томас Невилл, женился на Мод Стэнхоуп, наследнице ее дяди Ральфа Кромвеля, 3-го барона Кромвеля. Перси были возмущены этим браком, поскольку он ставил Невиллов перед перспективой наследования замка Рессл, традиционного оплота Перси, который сейчас находился в руках Кромвеля. В ответ Томас Перси, 1-й барон Эгремонт и второй сын Нортумберленда, напал на кортеж Невиллов под Хьюорт-Мур близ Йорка, когда те возвращались в Шериф-Хаттон со свадьбы. Хотя убитых не было, эта стычка ознаменовала момент, когда вражда между Перси и Невиллами приобрела смертельно опасный характер. С точки зрения Бофортов, инцидент в Хьюорте ознаменовал собой любопытный момент, когда внук Перси от Джоанны Бофорт напал на ее сына и внуков Невиллов. После серии нападений в течение следующего года Невиллы отомстили за Хьюорт 31 октября 1454 года, когда Томас и Ричард Перси были захвачены Томасом Невиллом во время очередной стычки у Стэмфорд-Бридж. Оба были заключены в замке Миддлхэм.

Тем временем Уорик и Йорк укрепили свой союз, так как имели общего врага в лице Эдмунда Бофорта. Вражда Уорика с кузеном Бофортом возникла главным образом из-за спора о сложном разделе огромного наследства Диспенсеров-Бошанов, которое включало в себя несколько высокодоходных земель, сосредоточенных в Мидлендсе, Уэльских марках и Южном Уэльсе, и с которым их связывала сложная сеть браков. Жена Сомерсета Элеонора была одной из трех дочерей Ричарда Бошана, 13-го графа Уорика, от его первого брака с Елизаветой Беркли. После смерти Елизаветы граф женился на Изабелле Диспенсер, от чего у него родилось еще двое детей, Генри и Анна, причем первый, в 1439 году, унаследовал графский титул своего отца как единственный наследник мужского пола, став 14-м графом Уориком. Генри Бошан, возведенный в герцоги в 1445 году, вступил в брак с Сесилией, дочерью графа Солсбери, и после его смерти в 1446 году титул и владения перешли во владение их двухлетней дочери Анне, 15-й обладательнице графского титула. Как и ее отец, Анна недолго владела наследством Бошанов, умерев в возрасте пяти лет.

После смерти Анны возникла некоторая путаница в вопросе о том, кто должен наследовать графство и маноры, поскольку у ее отца было три старших единокровных сестры, включая графиню Сомерсет, и одна младшая родная сестра — Анна, которая также вышла замуж за младшего Ричарда Невилла. Решение о пожаловании Ричарду графства было принято в июне 1449 года, и новый 16-й граф предъявил права на владение большей частью наследства Бошанов, воспользовавшись тем, что Сомерсет служил в Нормандии и поэтому не мог лично вмешаться.

Бофорт яростно протестовал против этого решения, положив начало ожесточенной вражде между двумя людьми, которая лишь подтолкнула Уорика в объятия герцога Йорка. Летом 1453 года король неразумно разрешил Сомерсету взять под опеку половину маноров Диспенсеров в лордстве Гламорган, что, естественно, вызвало яростное сопротивление Уорика. Граф был вызван в Совет 21 июля, чтобы ответить на обвинения в том, что он потворствовал "противозаконным большим сборищам, конгрегациям и собраниям" в Кардифе и Коубридже, чтобы противостоять людям Сомерсета, с приказом немедленно прекратить это[571]. На самом деле король уже направлялся в Южный Уэльс в августе 1453 года, чтобы лично утвердить свою власть в этом регионе, когда заболел в Уилтшире, оставив земельный спор нерешенным, а вражду между Уориком и Сомерсетом непогашенной.

Тем временем королевский двор планировал на лето перебраться из Лондона в Ковентри и объявил о созыве Большого Совета, который должен был собраться в Лестере 21 мая 1455 года, чтобы обсудить недавние политические неурядицы. Ричард Йорк и его союзники с сомнением отнеслись к участию в Совете собираемому в центре ланкастерских владений, ожидая, что его участники попытаются добиться их гибели, а не беспристрастно разрешить спор с Сомерсетом. Ранее герцог Глостер уже стал жертвой ловушки в Бури-Сент-Эдмундс в 1447 году, и Йорк не хотел попасть в такую же ситуацию. В любом случае, он не собирался примиряться со своим соперником Бофортом, которого он был намерен уничтожить раз и навсегда.

Йорк и Невиллы, объединив свои значительные ресурсы, быстро собрали отряд численностью около 2.000 человек и вместе целенаправленно двинулись на юг, обойдя Лестер, а 20 мая разбили лагерь у Старой Северной Дороги (Old North Road) в Ройстоне, Хартфордшир. Король, готовившийся покинуть Вестминстер, чтобы отправиться со своим двором в Мидлендс, был проинформирован об этом походе и отправил герцогу и двум графам приказ распустить свои войска, кратко напомнив Ричарду, в частности, о его публичной клятве у собора Святого Павла тремя годами ранее, которая включала конкретное обещание никогда "не устраивать беспорядков и не собирать своих людей" без согласия короля[572]. Йоркисты подтвердили свою лояльность, но упорно отстаивали свое право вооружаться для защиты от врагов, которые, как они утверждали, настраивали короля против них. Сомерсет, в частности, снова был назван изменником.

Эдмунд Бофорт, должно быть, смотрел на происходящее с тревогой, опасаясь не только за свое политическое положение, но, возможно, даже и за свою жизнь. Разумно ли было ожидать, что король продолжит игнорировать призывы Йорка арестовать Сомерсета, особенно когда герцог готов был прибегнуть к оружию, чтобы добиться своего? В какой момент Генрих решит покончить с беспорядками и обречет своего верного слугу на судьбу, подобную той, что постигла Саффолка в 1450 году? Генрих был весьма уступчивым монархом, и если бы Йорк