— Так ты напишешь? — спросила Сильва с другого конца.

— Ладно, уф, попробую…

— Огромное тебе спасибо!

— Главное, чтобы малышу полегчало.

— Что случилось? — Маркатович искоса посмотрел на меня.

— У Сильвы мальчишка в клинике скорой помощи.

— Что-то серьезное?

Я немного задумался, потом сказал: — Даже они пока толком не поняли.

Мы ехали по направлению к нашему новому кварталу. Пока стояли на светофоре, я рассматривал строящееся синее здание. Строилось сейчас много, акции строительных фирм рвались вверх, и казалось, что все, кроме нас, получают какую-то прибыль. — Но как они могут строить такие отвратительные синие здания? — сказал я. — Почему их никто не контролирует?

— Не контролируют и более важные вещи. А ты ещё заботишься об эстетике? Да, знаешь… Как у тебя с деньгами?

— Ничего нового.

— Чем занимаешься?

— Пишу кое-что, — сказал я, лишь бы что-то сказать.

— И ты? — сказал он разочарованно, он, который ещё так и не закончил роман.

— Ну, это такие любовные истории, — сказал я. И добавил: — Как реальные.

— Придется тебе вернуть мне долг, — сказал он тогда. — Все кредиты иссякли… И даже своего старика пришлось уволить.

— Хм… И как он это перенес? — спросил я осторожно, не хотелось, чтоб он решил, что я ухожу от темы.

Маркатович смотрел вперед, прямо перед собой, как человек, решивший не оглядываться, стиснув зубы, потом шмыгнул носом и прибавил скорость.

Когда мы парковались, всё произошло быстро. Пока он выходил из машины, из полумрака парковки вынырнули две фигуры и схватили его. На меня, с другой стороны, налетел ещё один, он прыгнул на меня со спины, но прежде, чем он успел меня стиснуть, мне удалось выскользнуть. Я тут же отскочил от него, но он чем-то треснул меня по плечу. Я видел, что Маркатовича избивают, а этот, мой, идет на меня. Он был здоровенным.

Я укрылся за каким-то автомобилем. Тип соображал, с какой стороны до меня добраться и схватить… Из-за машин я не видел Маркатовича, но видел горилл, которые ногами пинали его на земле. У меня за спиной, неподалеку, был сквер, где обычно выпивала местная шпана. Меня осенило, и я наобум заорал: — ДЖО! АЛЛО! ДЖО! НА ПОМОЩЬ!

Придурок, который напал на меня, принялся озираться. Он не знал, где этот Джо.

И тут действительно из тени сквера, метрах в пятидесяти от нас, появился какой-то тип.

Я орал: — Джо! Сюда, Джо! На нас напали, здесь, в нашем квартале!

Тут из темноты к Джо присоединились ещё трое или четверо других Джо. Они бросились к нам с криками: — Мы здесь, Джо!

Услышав, что у нас есть поддержка, гориллы решили не рисковать и побежали к черному BMW, которого я до этого не заметил, он стоял возле тротуара с погашенным светом. Залезли в машину… резко рванули вперёд. Парни из сквера немного пробежали за ними. — Стойте, гады! — кричали они, расхрабрившись, а я молил бога, чтобы гориллы не остановились.

Я подошел к Маркатовичу и присел возле него на корточки. Ему досталось изрядно. Губы разбиты, кровоточат. Лицо красное, один глаз полузакрыт. Он держался руками за ребра и едва дышал.

Несколько Джо собрались вокруг нас.

— Спасибо, Джо, было жарко, — сказал я.

— Мать их так, кто это были?

— Не знаю…

Я видел, их немного смущало, что и они сами нас не знают, но об этом никто не упомянул… К тому же они за нас и не дрались, просто пробежались немного…

Я вызвал Маркатовичу скорую.

Пока мы ждали, один Джо спросил меня: — Ты из нашего квартала?

— Ага, — сказал я. — Я здесь не всегда живу, но Тошо мой френд.

— Ага, — сказал и он и конспиративно кивнул, будто бы вспомнив меня. Наверняка он подумал, что опиаты уничтожают его память.

— Вы нас спасли, — сказал я. — С меня всем выпивка, когда увидимся.

Маркатович, до этого момента стонавший на земле, в полулежачем положении прислонившись к своей машине, подключился к разговору, протянув руку с двумя сотнями кун: — Вот, парни, возьмите, выпейте что-нибудь…

— Не-е-е! — сказал самый крупный Джо.

— Да бери, — сказал я. — А не то он потеряет сознание, если начнет вас уговаривать.

Джо взял.

— А реально, кто они, которые напали? — спросил другой Джо.

— Понятия не имею, правда.

— Микро…регионалисты, — Маркатович снизу подал голос, потом застонал.

Джо уставились на меня. Решили, что он бредит. Один хмыкнул. Маркатовичу не хватало половины переднего зуба, я это только что заметил.

— Они проиграли выборы, а-а-а-а… — простонал он. — Хотя я обеспечил им… максимум возможного…

— Ладно, не напрягайся, — успокоил его я. И тихо сказал всем Джо: — Сотрясение мозга.

Когда приехала скорая, я отправился вместе с Маркатовичем.

— Ты что-то должен Долине? — спросил я Маркатовича в микроавтобусе скорой помощи и заметил, что молодой медбрат с интересом наблюдает за нами.

— Ну… Они каждую куну считают, — с болезненной гримасой сказал Маркатович.

Когда мы приехали, его положили на каталку. Прежде чем его увезли, Маркатович трагически пробормотал: — Вот и занимайся бизнесом в Хорватии…

— Что? — спросил санитар.

Маркатович ему не ответил, потому что обращался, ясно, не к нему, а ко всей хорватской общественности.

Мне он помахал с таким патетическим выражением лица, как будто мы больше никогда не увидимся.

Его повезли зашивать губу. Был упомянут и рентген. С зубным ему придется разбираться самому.

Дверь за ним закрылась, и я огляделся, дезориентированный, как будто меня неожиданно разбудили. Должно быть, и я был в шоке. В голове у меня бессмысленно вертелось слово «микрорегионалисты»… И то, как они били Маркатовича ногами… А тут ещё запах больничной дезинфекции… Потом я заметил блондинку, которая спала, сидя на стуле в холле.

Я подошел к ней, посмотрел вблизи.

Она двумя руками держала сумочку, лежавшую у неё на коленях, голова ее склонилась в сторону. Сильва.