— Итак, слуги мне сказали, что каждый вечер ко мне приходит Любовь. Тебя и правда так зовут? — спросил принц, дыша на меня лютым перегаром. — Вот странно… Ты приходишь ко мне, мы засыпаем вместе, а я тебя не помню… А теперь скажи мне, Любовь. Ты меня любишь?

Я подняла брови, глядя в голубые глаза.

— Нет, — ответила я абсолютно честно.

— Хорошо, что нужно сделать, чтобы ты меня полюбила? — Принц склонился ко мне. — У меня мало времени… Мне нужна настоящая любовь…

«Хм… Любовь выглядит настоящей… — заметил песец, изображая оценщика. — Проба уже стоит…»

Принц отвернулся, сделал шаг в сторону кресла и обессиленно упал в него.

— Я не знаю, каким богам молиться. Этот бог Любви… Почему он не нашел девушку, которая меня полюбит? Я же заплатил ему столько денег… Неужели ему плевать на меня? — Энрих смотрел на меня мутным взглядом.

«Ой, да брось, Эня, ему на всех плевать!» — махнул лапой полярный лис.

— А для чего тебе нужна любовь? — спросила я, глядя в мутные глаза принца.

— Понимаешь, тут такое дело… Скоро у меня день рождения. А это последний срок. И вот сейчас я понимаю, что нормальных баб не осталось! Вообще! Ни одной! Им то корону подавай, то дорогие подарки! А на меня им плевать! Им всем только одно и надо! — заныл принц, словно я сейчас выну любовь из кармана и положу на столик, чтобы хоть как-то его утешить.

Когда я слышу фразу «вам всем только одно и надо», я понимаю, что человек, который ее произносит, может предложить только это «одно». И меня не удивляет, что на денежный нектар слетаются меркантильные бабочки, потирая лапки, а завидев красивые крылья, коллекционеры встают в очередь.

— Это как-то связано с проклятием? — поинтересовалась я, но тут же фигуру принца объяла тьма. На меня смотрели знакомые глаза.

— Душа моя решила заглянуть на последнюю страницу моей сказки, сгорая от нетерпения? Она не хочет подождать, пока я сам ей все расскажу? — в мою сторону потянулась рука. Через минуту я сидела на коленях и нежно целовала мое чудовище.

— Мне нужен совет… — шепотом заметила я, перебирая его волосы, забывая о том, что только что разговаривала с принцем. — Ко мне пришла девушка… Она говорит, что как будто вспомнила кого-то… Отсюда… Мне очень хочется ей помочь… Но это все звучит как-то странно, что мне самой не верится…

— Знаешь, что странно? — заметил Иери, прижимая руку к моему сердцу. — Странно то, что ты каждый вечер приходишь к тому, которого боялась больше всего на свете. И странно то, что тот, кто мечтал тебя съесть, каждую ночь лежит и вслушивается в твое дыхание и считает каждый удар твоего сердца… А вот остальное мне почему-то не кажется странным…

— То есть ты хочешь сказать, что это может быть правдой? — задумалась я, предъявляя портрет для опознания.

— Мне трудно сказать, кто это… — заметило мое чудовище, бережно рассматривая портрет. — Увы… Но ты не расстраивайся, душа моя… Я сегодня был у гномов и любовался твоей статуей… Кстати, открою секрет. Скоро у тебя будет новая статуя… Впечатленные твоей самоотверженностью, наши соседи заказали твою статую в полный рост. И теперь вместо корыстного бога Любви во всех храмах будет стоять бескорыстная, а главное, чистая Любовь.

— Но я не богиня! — фыркнула я. — Я просто Любовь… И молиться на меня не надо!

— Это не тебе решать. Ты меня только что очень заинтриговала. И мне теперь интересно узнать, чем закончится эта история с рисунком, — Иери посмотрел мне в глаза. — Эта история намного интересней, чем история про девушку, которая страдала над журналом учета гномьих безделушек, который есть у каждого уважающего себя мастера.

Я наклонилась к его уху и с улыбкой прошептала: «Я сейчас съем одно хитрое чудовище! Или слегка укушу!» — а потом поцеловала в щеку, слезая с колен. К гномам!

* * *

Мастер Мерахт посмотрел на рисунок брошки, покачал головой. Он был чрезвычайно горд оттого, что я обратилась именно к нему.

— Не моя работа! — авторитетно выдал он, снова разглядывая рисунок, пока я стояла рядом, затаив дыхание. Подсолнушек в красивом платье заглядывала нам через плечо. — Это эльфийская работа… Посмотрите, как подвернут листок. Хотя… Постойте… Нет! Это все-таки гномья работа! Видите, как сделан завиток? Такую брошку заказывали эльфы, но делали гномы! И я даже знаю кто! Мастер, у которого я учился, показывал мне что-то похожее… Но, как говорится, каждый мастер помнит руками… Мне ее тогда даже подержать не дали… Это было много лет назад. Тогда я был подмастерьем и точил свои бляшки… Помню, удивлялся тому, что эльфы сами не могли сделать себе такое украшение… Мастер говорил, что делал розу для самого эльфийского короля. И хвастался, сколько ему за нее заплатили… Точно! Смотри-ка, Подсолнушек, память меня пока не подводит!

— Так ведь у эльфов королева… — задумалась я, вспоминая Листочка и его мировую маму.

— Вы меня не проведете! Пусть я здесь сижу, но я прекрасно знаю, что есть два эльфийских государства! И правят ими брат и сестра! — улыбнулся Мерахт, отдавая мне мой рисунок. — Эх, надо как-нибудь посмотреть на солнце. Любопытно мне. Никогда не видел, но уже столько про него наслышан! Подсолнушек говорит, что оно совсем не страшное…

* * *

Пограничники «второго эльфийского государства» встретили меня суровыми взглядами. В отличие от предыдущей экскурсии по эльфийским достопримечательностям, где, кроме деревьев, дупел и гнезд, ничего не было, здесь за белой чертой-границей простирался красивый город из белого камня, сокрытый прямо в лесной чаще.

— Прочь отсюда, человек! Если нарушишь нашу границу, то мы будем вынуждены бросить тебя в тюрьму! А по эльфийским законам тебе светит семицветик! — скривился один из вооруженных до ушей красавцев, глядя на меня, как на жука, ползущего по его сапогу, мечтая стряхнуть противное насекомое как можно скорее.

— Семицветик? — поинтересовалась я, вспоминая семь желаний. Если они за это исполнят семь моих желаний, то я буду злостным правонарушителем.

— Тебе выбьют цветок на теле! И будет в нем семь лепестков! По количеству лет, проведенных в эльфийской тюрьме за нарушение наших границ! — заметил красавец-таможенник. — А если ты будешь рецидивисткой — бабочку. Так что проваливай отсюда, человек!

Я отошла подальше от татуировочного салона, прикидывая, как бы проникнуть в этот заповедник. Отступать на самом интересном месте я не намерена, зато уже мысленно выбрала, где у меня будет бабочка, а где — цветочек. Судя по автобусу, половина девушек отсидела в эльфийской тюрьме. Ну да ладно…

Пришлось вернуться в офис, придумать себе приличную эльфийскую внешность, свернуть рисунок в трубочку — и вуаля! Я — посол с дипломатической миссией от Листочка и его мамы. Надеюсь, они будут не в обиде.

— Вы по какому делу? — вежливо и учтиво поинтересовались пограничники, готовясь пропустить сородича в любой момент.