я улыбалась и плакала одновременно. Особенно когда мне подали темноволосую крошечную копию папы, удивленно моргнувшую и чмокнувшую губами.

— Привет, — Бен склонился над нами, глядя на нашу кроху. — Давай знакомиться.

Этти снова моргнула, а я была безумно благодарна ему за это. Просто за то, что он здесь, рядом. За то, что мы вместе сотворили это новое чудо. За то, что он заговорил с ней, потому что икающая и хлюпащая мама — это совершенно не то, чем мне хотелось бы запомниться нашей доченьке в первое мгновение ее жизни.

— Какая она чудесная, — произнес он.

И в этот момент я с удивлением обнаружила, что в его глазах тоже слезы.

Наверное, я бы так и смотрела ему в глаза, но Этти пискнула. Недовольно, требовательно, возвращая к себе внимание, и я коснулась губами ее крохотного лба, а Бен провел пальцами по темным волосикам.

— Добро пожаловать, чудо, — еле слышно произнесла я, относительно справившись с чувствами. — Добро пожаловать в эту жизнь.

Глава 33

Зингсприд, Аронгара

Черное пламя Раграна

— Я здесь исключительно из уважения к тебе и к твоей жене.

Ландерстерг был явно не в настроении. Его «не в настроении» выражалось в ледяных взглядах, которыми он окатывал публику в Зингспридском балетном театре. Их ложа была достаточно уединенной, но на них все равно оглядывались. Некоторые беззастенчиво задирали головы, чтобы увидеть правящих Раграном и Ферверном на премьере. Представление повеселее того, что ожидалось на сцене, но Бен не стал развивать тему. В ответ на его вопрос, что же они не поделили с семейством Гранхарсенов, Ландерстерг отозвался именно так, а значит, там действительно произошло что-то серьезное.

— Как Ятта и Эрвер? — теперь разговоры о детях уже не казались чем-то излишним. Особенно учитывая, что их планы на перспективу все же в большей мере сходились.

— Ятта спрашивала про Роа и Риа, — лицо Ландерстерга мгновенно смягчилось. Так было всегда, когда он говорил о дочери. Или о жене.

Теперь Бен его понимал, как никто другой. Раньше семья была для него чем-то недостижимым, размытой мечтой, наполненной самыми разными представлениями, но теперь, когда у него появились Аврора, Риа и Роа, Лар, Этти и даже вездесущая Дрим (которая определенно была его семьей), одна лишь только мысль о них переключала чувства и мысли на любовь.

Дети временами доводили до крылышек, но это был нормальный процесс. Нормальным было помогать им решать яростные споры или напоминать, что они семья, когда случалась (крайне редко) какая-то серьезная ссора. Нормальным было уставать и не хотеть никого видеть, а спустя пять минут лежать на диване, когда Аврора перебирает твои волосы, а по тебе прыгает ее маленькая точная копия и верещит:

— Папочка, папочка, папочка!

И уже даже не хотелось поддерживать Аврору, когда она строго произносила:

— Риа, папа устал. Веди себя потише, пожалуйста, — но Риа и впрямь тут же затихала и говорила:

— Ладно. Тогда я спокойно тут полежу.

И устраивалась у него на груди, сопя носом в шею, щекотя легкими волосиками подбородок, пока Лар с Роа строили из конструктора высотки и спорили, какую лучше поставить дальше, а какую ближе. Нормально было перехватывать Роа, собирающегося в гневе схватить Дрим за хвост за то, что она неуклюже снесла им только что построенную башню и объяснять, что такое любовь к драконам.

Все это стало настолько привычным, будто он жил в этом всю свою жизнь. Словно каждый его день был наполнен самыми близкими. Самыми-самыми родными. И, явно решив пошутить, судьба в этот круг близких еще каким-то чудом добавила Ландерстерга с Лаурой. Их семью.

Они обсуждали уже не только политику и детей, матчи по гратхэнду или блюда в ресторане. Как-то незаметно в его окружении появились высокопоставленные иртханы Ферверна, с которыми довольно тесно общался Ландерстерг, а круг правящего Ферверном пополнился знакомыми Бена, с которыми теперь общение тоже выходило совершенно иным.

Новая жизнь была полна чувств, она могла бы раньше показаться опасной, потому что в ней появилось слишком много слабостей, но именно сейчас Бен начинал понимать, что это не слабость, а сила. Близкие — это не уязвимость, которую надо окружать непробиваемыми стенами, это в первую очередь те, кто делает тебя счастливым. Совершенно разносторонне, а счастье и любовь — это самая великая в мире сила.

— Это хорошо, — отозвался Бен, в одно мгновение пропустив сквозь себя все эти чувства и мысли.

— Будем ждать вас в гостях в ближайшие выходные. Берите Этти с собой, Ятта безумно хочет на нее посмотреть.

— Риа тоже носилась с ней первую неделю, а потом сказала, что слишком устала быть матерью.

Ландерстерг улыбнулся.

— Ятта очень хочет сестренку.

Бен приподнял брови:

— Не думаю, что процесс создания сестренки настолько сложный.

Торн хмыкнул.

— Сложности в том, чтобы уговорить на сестренку Лауру.

Бен усмехнулся. В том, чтобы уговорить на что-то Лауру, действительно всегда были сложности, она либо хотела, либо нет, никаких компромиссов. Сейчас вспоминать о ней было вообще не больно, если не сказать даже немного забавно. Долгое время он считал ее недосягаемым идеалом, одна мысль о ней заставляла все внутри переворачиваться от жуткого чувства жалящей обиды и несправедливости, но…

Это было настолько давно, что сейчас просто казалось каким-то сном. Каждый раз, когда он с ней встречался, оставалось только удивляться ярости своих эмоций в прошлом, потому что рядом с Лаурой никогда не было и сотой доли того, что было с Авророй. А впрочем, это сравнение здесь ни к чему.

Аврора — его женщина. Его пара. Так было всегда, и на каком-то глубинном уровне он это почувствовал, когда она впервые вошла в Ровемарк. Поэтому так отчаянно сопротивлялся, но в конечном итоге их чувства оказались сильнее всего. Даже сильнее того, что они вместе с ней намудрили.

Ключевое слово вместе.

— А Роа что-то говорил о Ятте? — поинтересовался Ландерстерг.

— Да, он тоже будет рад встретиться снова.

Близнецы обсуждали, что с Яттой и Эрвером веселее, чем с Этти, потому что она может пока только хватать за пальцы и волосы. Вообще к младшей сестренке Роа подходил очень осторожно, почти как Дрим. Когда Аврора с малышкой на руках впервые вошли в квартиру, виари вылетела их встречать. Буквально. Хлопая крыльями, зависла над ними, осторожно поводя носом и глядя на крохотное незнакомое существо в ворохе одеял с изумлением.

— Она же никогда не видела младенцев, — сказала Аврора с улыбкой. — Пусть понюхает.

Она опустилась на колени, позволяя виари спикировать на пол и осторожно подойти к