Те несколько добрых самаритян, незаметно подкравшихся к Маздаю и его шайке, делать это умели очень хорошо. Но… но это оказалось не таким неожиданным. Этого как раз я и ждал. С того момента, как несколько дней назад в «Солянке»…

* * *

– Садитесь вон туда, в уголок. – Сдобный лично проводил к столу. – Присаживайтесь, передам на кухню пожелания. Хэт, заберешь, короче. А, да, пока выбираете, чего поесть, напитки. Тебе как обычно?

– Да. А моей ненаглядной «Кровавую Мэри». А лучше две…

* * *

Нет, дело не в «Кровавой Мэри». Дело в «да» на вопрос про «как обычно». Простая система, давно обкатанная и понимаемая мною и Сдобным. И его, понимаешь, крохотным МЧС-спецназом, где «м» – меркантильный, «ч» – честный», а «с» – на любой выбор. От сталкерского до спасательного. Или спасительного, как сейчас. Сдобный пас нас всю дорогу, и координаты, заданные Марой в ее КПК перед уездом с ЭМИ, он знал сразу же.

Это не то. Меня куда больше волновали Мара и Маздай. И вовсе не потому, что валькирия и Дед остались целы и сейчас решительно хотели меня добить. Потому что Маздай, корчась и пыхтя, не мог сдвинуться с места. А Мара, устало сев рядом, смотрела на какую-то диковинную штуку, что самолично воткнула в блок аккумуляторов экзы. А экза-то была единичным и улучшенным представителем «Ратибора», а они ж о-го-го! Ну, сами понимаете, да? А тут… стоит истукан, не шевельнется, а рядом сидит его вроде бы верная преторианка и плевать на него хотела.

– Скопа, перевяжи этого засранца! – Сдобный, уже не таясь, подошел к нам. – Втюхался все-таки, говнюк. Не мог без дырок в себе, да?

Ругайте меня, посыпайте голову пеплом и вообще окунайте в моральное шайссе. Фиолетово. Почти. Я жив, вокруг те, кто надежен, приспешники злодея повержены, а он сам, розовощекий главгад, не может даже… почесать, если где приспичит. И поделом. Вот только Мара…

Но тут до меня добралась Скопа с аптечкой и желанием спасти мою никчемную душонку с чахлой тушкой, и вопрос Мары волновал уже не так сильно. Потому как Скопа женщина жесткая и обезболивающее просто так не применяет. Зато перевязывает и обеззараживает старыми дедовскими и плюя на мои корчи, всхлипы и страдающее лицо.

Сокол, Барин и Казак особо не светились. С габаритами последних двоих это тяжело, но уж как есть. Пикассо прикрывал выход в Зону, а Сдобный любовался Маздаем и еле-еле заметно контролировал Мару своим «новосудаевым». Незаметно так… для кого другого. Не для Мары. Но она совсем не переживала. Совершенно.

– Итак… – Сдобный предложил ей руку, чтобы она поднялась. Валькирия не отказалась. – Милая не невеста нашего товарища… – Сдобный всегда отличался вежливостью и обходительностью. Даже когда ему приходилось добивать кого-то, старался делать это как можно более воспитанно. – Ваша роль нам ясна окончательно, но вот вопрос: зачем вы повредили неведомой мне херовиной экзу эту господину?

Мара усмехнулась. И свистнула. Коротко и сильно. Уже ясно, что случилось дальше?

Волшебники ООН к нам не летают. Тупо боятся. К нам в основном ходят, и другие волшебники. Тут, судя по их виду, волшебница Мара имела дело с крайне сильным лесным колдунством. Иначе как объяснить несколько пней и кустов, окруживших нас по периметру и не смущающихся тыкать стволами каких-то крайне интересных моделей убиваторов?

– Лейтенант запаса Давыдова, военная разведка. А это мои однополчане. Предлагаю вам и вашим людям сложить оружие.

Сдобный крайне вежливо кашлянул в кулак.

– Не соблаговолит ли госпожа лейтенант объяснить – а для чего оно нам?

Нервы у него стальные. Как и яйца. На лице – ни морщинки, ни шрамы не дрогнули. Интересное кино… Да и остальная банда возрастных крутых перцев явно не перепугалась. И оружия не выпустила.

– С чего?

Сдобный усмехнулся.

– Это Зона, красотуля. И твои слова, более ничего. Мы сейчас изрубим друг друга в сечку, а толку? Но ради честности эксперимента проявлю жест доброй воли.

Сдобный положил автомат на траву и сам сел поодаль. И стал смотреть в глаза моей бывшей «супруги».

Все молчали, скучали, делали вид, что так и должно быть. И ждали. Если бы мне в голову вступило писать авантюрные книжки, то я бы сказал, что вокруг нас соткалась плотная паутина тяжело повисшей тревоги и ощущение близкой развязки. Запах пороха, развеявшийся от ветра, стремительно возвращался, и…

– То есть вот так, значит? – Мара перестала играть в гляделки. – Дела, коллега…

– Мы разве коллеги? – удивился Сдобный. – Но к чему нам прелюдии? Надо разобраться и вернуться за Периметр. Темнеет, не безопасно.

– Согласна. Вам также необходим Маздай?

Сдобный пожал плечами.

– Даром не нужен. Я выполнял операцию, оплаченную вот этим страдающим от боли молодым человеком. И не более. Так, Хэт?

Я согласился. Ну, не сразу, конечно, выдержал трагическую паузу. Как же, сталкерская гордость не позволяла тут же одобрительно кивать.

– Будущие коллеги. – Мара невесело усмехнулась. – Передел зон влияния, не больше. Я и ребята работали на него после того, как нас выкинули из «Ирбисов». Ни тебе пенсии, ни уважения, почти военные преступники. А он нас нанял, даже гордился, что у него работают такие крутые спецы… скотина жадная. Согласитесь, Сдобный, странно наблюдать за вседозволенностью такой вот хитрой мрази, когда понимаешь, что можешь убить его голыми руками.

Сдобный не ответил.

– Зачем ты пошла в Зону? – хрипнул я. – Там не могла все решить, за Периметром?

Тоже мне война якудза. Радовался, что не ошибся в своих выводах. Мара еще та акула с острыми зубищами. Возможно, чуть-чуть честнее и правильнее Маздая, не более того.

– Я вас оставлю, молодожены. – Сдобный встал. – Думаю, стрелять мы не станем?

Мара кивнула своим пням, опустившим оружие. Ветераны Сдобного расслабились чуть позже. Маздай брызгал слюной и что-то бурчал под нос. Возникать он явно опасался.

– Правильно, – Мара похлопала его по щеке, – помолчи. Да, Хэт, все обещанное тебе вернется. Мы работаем на правилах чести. А ты, Дед Маздай, моли Бога, чтобы я не разозлилась. Старый дурень, думать надо, прежде чем в мозгах у людей ковыряться.

А я и забыл про гипнограмму, вот ведь. Этот стреноженный мерзавец Маздай, заставивший нас идти на самоубийство, старательно отводил глаза.

– Там, за Периметром, мы бы его не смогли взять. – Мара мило-мило выгнула губы. – Слишком много на нем завязано, слишком много отребья решили бы делить пирог. Сюда он ехать собирался, мне про это сказал. Нас с ребятами мало, так что решили бить наверняка. Ну и заодно проверила сказку про Клондайк, привыкла сама все доводить до конца. Опять же, это теперь мое наследство и стартовый капитал. Чушки эти. Но ты в доле, пятнадцать процентов, ты уж не обижайся.

Экая щедрость.