дальний пляж, который пока еще оставался пустынным. Снял кроссовки и разминаясь, на слегка согнутых ногах повел бой с тенью, нанося легкие удары, с уклонами и нырками.

Дойдя до физического изнурения я остановился, и сделал комплекс дыхательных упражнений: мобилизовать энергию и отрегулировать дыхание. Поняв, что восстановился и готов продолжить, я сконцентрировал внимание чуть ниже пупка, в нижнем даньтяне: представил красный горячий шарик, его пульсацию, мысленно то увеличивая то уменьшая его размер; затем расслабился, почувствовав, как энергия опускается вниз, заполняет ноги, они становятся устойчивыми, словно дерево, пускают корни глубоко в землю и, очень медленно, застывая в каждой позе, сделал первую форму Чэньши тайцзицюань, все восемьдесят три движения. Заканчивал форм совершенно выбившись из сил, и в конце, когда топнул ногой «Дух хранитель топчет в ступе», понял, насколько плачевно мое физическое состояние. Сил для медитации и внутренней работы — нэйгун не осталось, поэтому «Закрыв Великий Предел», решил искупаться.

Я оглянулся, поблизости никого не было, разделся догола, подошел к кромке воды, чувствуя как холодеет песок под ногами. Еще раз посмотрел на берег, зашел в море и поплыл, рассекая прозрачную холодную воду. Заглатываю побольше воздуха и ныряю, пытаясь достать до дна, не получилось, всплыл на поверхность, повернулся и поплыл на спине дальше в море, глядя как с каждым ударом рук удаляется пляж. Потом я лег на спину и качался на волнах. Отдохнув, повернул к берегу и поплыл обратно, медленным размашистым кролем.

Выйдя на берег, попрыгал на ноге вытряхивая воду из ушей, и согреваясь, сделал несколько гимнастических упражнений, с десятком энергичных приседаний… Море в декабре всегда холоднее чем кажется, и только активные движения позволили разогреться.

Быстро оделся, натянул кроссовки и пошел обратно.

В номере разделся до трусов и, морщась от боли в животе (кулак Орангутанга оставил синяк на бледной коже), наклонился, чтобы стащить носки. Болел пресс, болела спина, казалось что болит все тело, до последней мышцы. «Ты что, полный идиот, погружаться в таком состоянии? — спрашиваю сам себя. И сам отвечаю: — Да, идиот! Но проявить слабость не могу. Стыдно».

И все же, в голове, я все время искал отмазку: «лучше быть пять минут трусом, чем всю жизнь мертвым», и тому подобное, все для того, чтобы отказаться от погружения, — эта мысль не покидала голову, до того момента как приняв душ и переодевшись я вышел из номера захлопнув за собой дверь. Дверь, отрезала путь к отступлению.

А вот дальше цельной картины не наблюдалось, память возвращалась мозаично, отдельными вспышками.

Вспышка 1. Вот я у залитого слепящим солнечным светом пирса. На мелководье плещутся дети, молодежь ныряет в море с понтона. Над водой несутся звуки танцевальной музыки, — диджей, в пляжном баре, крутит винил.

У пирса застыла белоснежная яхта. На палубе суетится матрос, готовится к выходу в море.

Жарко. По спине градом катится пот, майка прилипла к спине.

В компании вездесущего Нагиева появился Желтухин.

На их лицах подчеркнуто нейтральное выражение, ни радости, ни досады, мы здороваемся и по трапу поднимаемся на яхту. Во мне проснулся азарт охотника идущего по следу добычи.

Нас встречает матрос: высокий, широкоплечий египтянин, с бычьей шеей, на которую насажена крупная голова, с тяжелым малоподвижным лицом, развитым подбородком и выпуклыми надбровными дугами. Я отметил толщину его запястий и могучие ладони: не хотелось бы встретиться с таким в темной подворотне. Назвал его неандертальцем, они, как известно, хоть и считались тупиковой ветвью цивилизации, отличались агрессивностью и силой.

Капитан яхты, пожилой араб, со шкиперской бородкой и в белой капитанской фуражке, он на секунду появился на флайбридже, приветственно поднял руку, мы салютуем в ответ.

В кают-компании, аккуратно разложено аквалангистское снаряжение и амуниция, тут же рыболовные снасти: бамбуковая удочка, два спиннинга и блесны. В центре столик с легкой закуской, пластиковая ваза с апельсинами и яблоками.

Инструктор по дайвингу — итальянец, ему около тридцати, среднего роста, подтянутая фигура с хорошо накачанным торсом.

— Buongiorno! — поздоровался я.

— Ciao! — инструктор бросил на меня тусклый взгляд.

Меня насторожило его явное недружелюбие.

Вспышка 2. Капитан глушит двигатель спускается с верхней палубы, показывает на бирюзовую воду, сквозь которую хорошо видны стайки разноцветных рыбок. Яхта покачивается на мелкой волне. Небо высоко и прозрачно

У нас получасовое погружение. Олег, в отличии от меня, продвинутый дайвер — Advanced, поэтому просит нырнуть (спуститься) поглубже. Инструктор благодушно похлопывает его по плечу. А мне оно надо? Какой я ныряльщик после недельной пьянки? Два года назад, перед отдыхом на Мальдивах, мы с Адамовичем, в бассейне Олимпийской деревни, прошли начальный курс Open Water Diver. Потом, я даже пару раз погружался в Индийском океане, вот и весь мой опыт. В голове одна мысль: «Откажись, пока не поздно!».

Вместо этого я спрашиваю у Нагиева:

— Акваланги проверили? Заправлены?

— Давление в норме, — бурчит в ответ риэлтор, глядя мимо меня.

Я склонился над ближайшим аппаратом. Проверил показания манометра, убедился что беспокоиться пока не о чем. Давление в баллоне максимальное.

— Возьму его, — сказал я.

— Недоверчивый какой, — щерится Нагиев.

В кают-компании царит оживление. Инструктор что-то возбужденно лопочет, Нагиев переводит:

— Марчелло сказал проблема с масками. Предлагает тебе нырять в полнолицевой. В ней легче дышится, — ухмыляется он. — Проверять будешь?

Я отрицательно мотнул головой.

Инструктор, смеётся, бросает маску Нагиеву, тот кидает обратно инструктору, непонятная возня, я злюсь и начинаю переодеваться. Натягиваю легкий гидрокостюм, он оказывается тесноватым, но лучше тесный чем свободный. Застегиваю лямки, вдеваю ноги в ласты и забираю у Нагиева маску: поплевал на стекло, протер… Инструктор помог Олегу водрузить на спину стальной баллон. Мне помощь не предложили. Проверять снаряжение не стал, то ли марка ScubaPro подействовала успокаивающе, то ли усталость, но повел я себя, как доверчивый лопух. Нарушил главное правило — доверять только себе.

Риэлтор неожиданно заявляет, что погружаться не станет, тошнит его после вчерашнего, он займется снорклингом, поплавает с маской и трубкой возле яхты, на глубину пойдем только мы с Олегом. «Ну и хрен с тобой», — думаю я.

Вот все уже готово к погружению, мы в аквалангах стоим у кормового борта. Последний инструктаж: спуск и подъем только с инструктором, одиночное плавание запрещено, что мне, собственно говоря, по барабану.

Когда я был готов плюхнуться спиной в воду, неожиданно понял, зачем ныряю: надо охранять Олега, потому что свидетель нужен живой. И с чего бы это такие мысли?

Вспышка 3. Плашмя ударился о воду и мгновенно погрузился в бездну. Косяк разноцветных рыбок испуганно дернулся и пошел на глубину. Компенсатор плавучести возвращает меня