извиняет Рейдера ни юридически, ни морально. Он знал, что поступает плохо, и принимал решения, которые могли бы увести его в другом направлении. Выбор всегда возможен. Даже если он контролировал себя хуже, чем нормальные люди, он все равно мог не приближаться к «коробке с печеньем». Он сознавал, что занятость и уход в мир фантазий помогают ему удерживаться от убийств. Тем не менее он стремился к этому и считал, что заслуживает иметь то, чего ему хочется. Сделав легендарных серийных убийц своими героями, он стал учиться у них, чтобы со временем стать таким же.

Следствие

Рейдеру удалось воспользоваться двумя особенностями человеческого мышления: доверчивостью и эвристикой (набором мыслительных приемов, включающих стереотипы). Это и помешало следствию вычислить его быстрее.

Некоторые стереотипы в отношении убийц – особенно серийных – возникли из-за разрозненных исследований на нерепрезентативных выборках. Они сказываются как на работе полиции, так и на освещении подобных преступлений в прессе. В числе таких стереотипов убеждение в том, что серийные убийцы сами подвергались насилию, что они умны, но необразованны, что они одиночки и нигде не задерживаются подолгу. В целом общество считает, что «серийный убийца» – это некий единый личностный тип. Хотя простые формулы зачастую оказываются полезны на практике, нам надо помнить, что мы имеем дело с широким спектром индивидов.

В 1970–1980-х годах обобщенные характеристики помогли людям осознать новый, опасный и пугающий феномен. Однако вместо того, чтобы сохранить гибкость и открытость для новых исследований, мы застыли в старых представлениях о серийных убийцах. Поэтому, когда Рейдера едва не поймали на заправке (после убийства Долорес Дэвис), он выкрутился, подчеркнув свою работу в бойскаутской организации. Полицейский не подвергнул его в ту ночь более тщательной проверке, потому что считал – нормальные граждане не бывают преступниками. (Обычно так и есть, но Рейдер не единственный серийный убийца, работавший у скаутов волонтером.)

Тот полицейский прибегнул к эвристике, то есть к стереотипу. Это нормальная человеческая реакция, но полицейских следует приучать быть более гибкими. Детектив Ким Росмо, создатель компьютерной программы по географическому профилированию, предлагает несколько советов. Он напоминает, что ясное и рациональное мышление не происходит автоматически, потому что наш мозг нацелен на скорейшее устранение неопределенности. Отсюда склонность к туннельному видению, которая сужает для нас спектр вариантов. Мы начинаем видеть то, что хотим видеть. Когнитивные искажения – вечная проблема правоохранительных органов. И важно сводить эти искажения к минимуму.

Вот несколько стратегий для минимизации потенциального негативного влияния когнитивных искажений в расследованиях:

1. Указывать следователям на то, как ключевые когнитивные процессы сказываются на их работе.

2. Инструктировать следователей, каким образом сформировывать и анализировать соперничающие гипотезы, чтобы сохранять умственную гибкость.

3. Создавать по каждому делу список ключевых предположений, основанных на стереотипах.

4. Выявлять зоны неопределенности или двусмысленности, ведущие к когнитивным искажениям.

5. Оценивать влияние личностных качеств и усталости на процесс расследования.

6. Изучать удачные примеры расследований, чтобы сознавать преимущества повышенной наблюдательности и настороженности.

Что касается доверчивости, бороться с ней сложнее. В данном случае могли бы помочь более строгий надзор за использованием копировальных аппаратов и компьютеров, а также установка камер наблюдения в общественных местах. Тем не менее у преступников есть перед нами фора. Они всегда ищут слабые места и потайные ходы.

Гораздо лучше для следствия – уделять повышенное внимание людям с необъяснимым тайным поведением. У многих серийных убийц есть семьи. Они могут быть уважаемыми членами общины. Могут добиваться успеха на работе. Могут заканчивать колледж и иметь постоянную работу. Они похожи на нас. Поэтому пора заменить упрощенные стереотипы более комплексным портретом с учетом достижений современной психологии и криминологии.

Рейдер сделал интересное заявление: следует дать таким, как он, возможность обращаться за помощью, не опасаясь тюремного заключения. В Европе существуют волонтерские программы для людей с парафилиями, включая насильственные и преступные. Несколько десятилетий назад доктор Александр Бухановский, специалист по сексуальным расстройствам из Украины, запустил довольно противоречивую программу помощи людям со склонностью фантазировать об убийствах и самим убийцам, которым предлагалось обращаться за консультированием. В 1999 году в «Ньюсуик» была опубликована статья о нем. Бухановский говорил, что его программа помогает выявлять корни агрессии. В 2005 году ФБР пригласило его поучаствовать в международном симпозиуме по серийным убийцам. Один насильник детей, которого поймали и арестовали, утверждал, что Бухановский умеет сделать так, чтобы ему захотелось рассказать вещи, которые доныне ты держал в секрете.

Вопрос этот неоднозначен в первую очередь потому, что речь идет о наиболее жестоких преступлениях. Нам хотелось бы отделить серийных убийц вроде Рейдера от нормальных людей, назвать их монстрами – особенно если в их действиях присутствует извращенный сексуальный компонент. Мы хотим, чтобы они полностью взяли на себя ответственность за их преступления, а еще лучше – пришли с повинной (хотя, даже если они это делают, мы не верим в их раскаяние).

Нашу моральную предубежденность можно понять. Однако она мешает нам разобраться в причинах и заняться профилактикой. Нам необходимо наращивать знания о серийных убийцах, базируясь на деталях реальных дел, и быть готовыми к новым поворотам, которые могут показаться нам неожиданными. Личное изучение Денниса Рейдера может дать гораздо больше информации, чем стандартизованные инструменты оценки. Моя трактовка полученных сведений не является единственно возможной. Надеюсь, другие сумеют разглядеть то, что я упустила.

Конец игры

Рейдер планировал совершить двенадцать убийств, прежде чем «уйти на покой», и, когда его арестовали, рисовал планы своей воображаемой силосной башни. Он понимал, что уже не так ловок и силен, как был в молодости; он начал совершать ошибки. Ошибки сильно его раздражали, поэтому он тратил больше времени на выслеживание и планирование. Физическое преследование трансформировалось в ментальную игру. Он выбирал мишень, но находил причины, по которым не мог завершить этот «проект». Тем не менее он собирался подыскать себе какую-нибудь работу с неполной занятостью в охранной компании или водителем грузовика, чтобы иметь возможность уезжать из дома. «Чтобы у меня было время наблюдать и выслеживать, а еще [устраивать] мотельные вечеринки. Самому выбирать себе график и не перед кем не отчитываться». По крайней мере, в своем воображении он по-прежнему был ВТК.

Временами он представлял себе, что будет, если его поймают. Он подумывал застрелить полицейского или совершить самоубийство. Однако нарциссы очень пекутся о себе. Как говорит Рейдер: «Гораздо лучше честно все рассказать. Может, вы, ребята, чему-нибудь научитесь и, может, сумеете помочь».

Благодарности

Написание этой книги заняло немало времени, и мне есть кого поблагодарить за сотрудничество в работе над ней.

У Джона Сильберсека, моего