Закончив, Джули едва дышала. Скосив голубые глаза, она посмотрела на Рота, надеясь заметить одобрение в его глазах или увидеть любой жест, означавший, что она сделала правильно. Рот не отрывал глаз от своих рук. Джули мужественно перевела взгляд на Ван Ротен, которая стояла в молчаливом ожидании, возложив руку на убогий деревянный барьер, ограждавший скамью присяжных.

– Итак, Стэнли Рот ее ударил, – произнесла Ван Ротен, с ученым видом кивая головой. – И он желал ее смерти, а она до такой степени разозлилась, что бросила в него предметом, удар которого, судя по вашим словам, всего на дюйм или два не дотянул до смертельного. Мисс Эванс, скажите нам вот что: зная предысторию их столкновений, разве первой мыслью, пришедшей вам в голову после того, как вы услышали сообщение об убийстве, не была мысль о том, что убийцей Мэри Маргарет Флендерс стал ее муж, обвиняемый Стэнли Рот? – Чтобы перекрыть мой решительный протест, Ван Ротен пришлось выкрикнуть последние слова в полный голос.

– Ваша честь! Все, что свидетель думает или не думает, никак не связано с существом данного дела! Что хорошо знает госпожа Ван Ротен – ничуть не хуже, чем я!

– Протест поддержан! – громыхнул судья Хонигман, стараясь оказаться услышанным и одновременно успокаивая присутствующих.

– Мисс Эванс, кроме уже сказанного, случалось ли вам быть свидетельницей насилия со стороны обвиняемого?

Джули непонимающе взглянула на Ван Ротен.

– Вы были приглашены в дом Льюиса Гриффина в тот вечер, когда обвиняемый совершил нападение на своего компаньона Майкла Уирлинга?

– Ваша честь! – Я вскочил с места. – Обвиняемого уже допрашивали по поводу его нападения на Майкла Уирлинга. Предполагается, что мы должны выслушать контрдоводы.

– Госпожа Ван Ротен? – Хонигман вопросительно взглянул на заместителя прокурора округа.

– Ваша честь, представленное свидетельство имеет цель опровергнуть показания обвиняемого о характере его столкновения с мистером Уирлингом.

Хонигман погладил себя по подбородку – сперва один раз, затем другой.

– Очень хорошо, – сказал он, – я разрешаю, но исключительно для этой цели.

Ван Ротен посмотрела на Джули.

– Да, я была там.

– Мистер Рот был пьян?

– Он напился, да.

– Он бросил в мистера Уирлинга стул, не так ли?

– Он не причинил ему вреда.

– Мистер Уирлинг сумел пригнуться, так что стул пролетел над его головой и разбил стекло. Правильно?

– Да, стекло было разбито стулом.

– После этого, схватив со стола бутылку, мистер Рот поднял ее, готовясь нанести мистеру Уирлингу удар. Правильно?

Джули упорно стояла на своем:

– Я такого не видела.

– Вы упали на пол?

– Не уверена. Помню только, что закрыла лицо руками, опасаясь битого стекла.

– Но вы видели то, что случилось потом, не так ли?

– Что вы имеете в виду?

– Вы видели, что было дальше? Вы видели, кто не позволил мистеру Роту нанести мистеру Уирлингу удар той самой бутылкой?

Джули пыталась настоять на своем:

– Стэнли никогда бы его не ударил. Он никогда не…

– Вы видели, как это случилось, – мрачно глядя на нее, напирала Ван Ротен. – Вы видели мистера Антонелли, адвоката Стэнли Рота. Видели, как мистер Антонелли сидел на своем месте и как он бросился через стол, повалив мистера Рота на пол. Разве нет? Ведь мистер Антонелли спас Майклу Уирлингу жизнь, не так ли?

– Стэнли не стал бы его бить! – запротестовала Джули.

– Мистер Антонелли бросился через стол к Стэнли Роту, верно? – требовательно спросила Ван Ротен.

– Да.

– И он повалил мистера Рота на пол, так?

– Скорее в результате столкновения они вместе повалились на пол.

– Того столкновения, после которого мистер Антонелли потерял сознание и получил травму?

– Да.

– Спасибо, мисс Эванс. – Ван Ротен повернулась, бросив взгляд на присяжных. – Ваша честь, у меня больше нет вопросов, – сказала она.

Шагнув к своему столу, она вдруг остановилась, словно что-то вспомнив, и повернула голову в мою сторону. Блеснув угольно-черными глазами, она сказала высокомерно и с вызовом – достаточно громко, чтобы ее слова дошли до присяжных:

– И начал думать, будто поскользнулся и упал потому, что задумался обо мне!

Всего за час Анабелла Ван Ротен сумела разрушить единственную линию обороны, которой мы располагали. Учитывая все обстоятельства, единственный имевшийся у нас шанс состоял в том, чтобы некоторым, неизвестно каким способом убедить присяжных в неспособности Стэнли Рота что-либо скрывать. Теперь же, после всего, что Ван Ротен сумела выдавить из Джули Эванс, члены суда вполне могли усомниться в искренности Стэнли Рота хотя бы потому, что он сказал не всю правду.

Когда я встал, чтобы обратиться к Джули, кто-то из присяжных неловко завозился на своем месте, а несколько других нетерпеливо прокашлялись. Секретарь суда едва ли не впервые с начала слушаний подняла взгляд, чтобы увидеть, в чем дело.

– Кажется, наше знакомство состоялось совсем недавно, не правда ли? – с улыбкой спросил я, стоя как раз перед столом советников.

Джули взглянула на меня с надеждой – так, словно в полной людей комнате я оказался единственным, кого она знала. Встретив мой взгляд, она больше не отводила глаза.

– Да, – ответила она, улыбнувшись в ответ.

– Итак, мы познакомились в самом начале процесса, в тот день, когда я впервые встретился с обвиняемым, Стэнли Ротом. Правильно?

– Да.

– Вы работали исполнительным помощником Стэнли Рота и в этом качестве помогали мне войти в курс его многообразных деловых связей, а также познакомили с некоторыми другими аспектами его деятельности, имевшими отношение к защите.

– Да, я старалась оказаться полезной.

– И мы провели много времени вместе, верно?

Как уже бывало, прежде чем заговорить, Джули слегка наклонила голову набок. В ее взгляде блеснуло нечто такое, чего в нем не было за секунду до того: легкая перемена настроения, какая-то теплота.

– Не скажу, что очень много, – мягко ответила она, подразумевая, что не слишком устала от моего присутствия.

Почувствовав, что краснею, я на секунду отвел глаза в сторону. Повинуясь безотчетному импульсу, вдруг открывшему ситуацию, в которой теперь оказались сразу трое – я со Стэнли Ротом и Джули Эванс, – я вдруг сказал ту единственную правду, спросить о которой еще никто не удосужился.

– Вы же поняли, правда? – спросил я, снова глядя в глаза Джули. – Я полюбил вас с того самого первого дня, когда увидел. Вы это знали, ведь так?