– Да-да, идите. Если что, мы вас позовем.

Они остановились на крытой террасе, уютно оформленной по типу крошечного зимнего сада. Саша смотрела на цветы, окружающие со всех сторон, и ощущала странное тепло, растекающееся в груди. Пока не понимала его причину, но тревога постепенно отступала.

– Прекрати себя казнить, – голос Алины звучал сипло, выдавая волнение, – не могу видеть, как ты прячешь глаза. Ты ни в чем передо мной не виновата. – Она помолчала, собираясь с мыслями, потом тихо добавила. – Я знала, на что иду. И цену этого тоже знала.

– Мне жаль… – Саша развернулась к ней, встречаясь взглядом. – Очень жаль, что все сложилось именно так. И на самом деле стыдно, что я украла…

Алина подняла ладонь, вынуждая женщину замолчать.

– Ничего ты не украла. Воровство – это то, что берется без спроса. А у тебя было разрешение. И Пашино, и… мое…

– Почему? – Саша не могла не спросить. Она слишком хорошо понимала, что сама ни за что бы не уступила любимого чужой женщине. Не смогла бы потом простить и вернуться к нему, зная, что он добровольно разделил постель с другой. Чем руководствовалась Алина, делая подобный выбор? Какие доводы приводила себе, прежде чем решиться?

Та усмехнулась, хотя глаза остались печальными. Однако сквозившая в ее улыбке боль говорила о той внутренней свободе, которой была наделена эта женщина. Об удивительной способности прощать и выживать.

Между ними воцарилось странное, какое-то извиняющееся молчание, и Саша ощутила незваную ревность, всколыхнувшуюся в собственном сердце. Она провела рядом с Павлом годы, и была с ним связана очень многим, но властной связи и выстраданной общности, такой, что соединяла его с Алиной, у них не было никогда. Да и не могло быть. А этой же самой связи с самым дорогим человеком Саше еще только предстояло достичь.

– Почему? – переспросила Алина, задумчиво поворачиваясь к окну, за которым бушевал ветер. – Потому что ваши отношения не могли никак повредить тому, что было между нами. Только упрочить, если мы на самом деле желали этого. Те чувства, что я с самого начала испытывала к Павлу, не имели с сексом ничего общего. Может быть, здесь сыграл свою роль мой возраст на тот момент. Я была почти ребенком, школьницей, которая вожделеть по-настоящему еще была не способна. Но это не помешало почувствовать родство наших с ним душ. Родство, намного превышающее потребности тела. Я всегда знала, что он сможет понять происходящее со мной. Услышать самое сокровенное. Даже говорить о многом было не обязательно: он и так все улавливал. Как приемник, настроенный именно на меня. И это не зависело от количества женщин, побывавших в его постели…

Алина снова перевела взгляд на Сашу, словно убеждаясь, что та слышит ее. – Секс можно получить от кого угодно, как и связанное с ним удовольствие. Но это никогда не заполнит пустоты в душе, если человек для тебя чужой. Мы способны только друг от друга получить… – она опять помолчала, – это даже не любовь… Это реальность, зависящая от искренности признаний, от глубины раскаянья, от полноты раскрытого сердца. И между этой самой реальностью и сексом пролегает очень четкая грань.

– Но ведь тебе было больно! – воскликнула Саша, снова необычайно остро воспринимая всю абсурдность их ситуации. – И больно до сих пор.

Алина подняла на женщину темные, бездонные глаза.

– Больно. Но я не променяю эту боль ни на что другое. Ты нуждалась в Павле. И Даша. На тот момент гораздо сильнее, чем я. А он никогда мне не лгал, и я знала, КЕМ полно его сердце даже на расстоянии. Даже рядом с тобой.

– Это какой-то бред… – все равно подобное не укладывалось в голове. – Так неправильно. Нельзя.

– Разве? – Алина вдруг опять улыбнулась, на этот раз теплее и мягче, словно сбрасывая с плеч какую-то гнетущую тяжесть. – Он никогда в жизни не предаст меня. Это больше, чем просто слова. Мне не нужно слышать о его любви, чтобы быть в ней уверенной. Да, я хочу проводить с ним каждое мгновенье, но и когда он далеко, это ничего не меняет. Ни для кого из нас. Я знаю, что он – мой. А я целиком и полностью – его. Так что отбрось в стороны свои угрызения совести, тебе и так достаточно поводов для переживания.

Саша вздохнула, понимая, что принять подобные объяснения, возможно, не сумеет никогда, но спорить не было сил. Кивнула, не соглашаясь, но принимая право Алины на собственную точку зрения, пусть и такую невероятную, и уже хотела было вернуться за столик, но женщина ее остановила.

– Еще одно… Прости, это совсем не мое дело, но… Павел рассказал мне о … проблемах Дмитрия.

Щекам стало горячо, и Саша нахмурилась, собираясь оборвать собеседницу. Обсуждать этот вопрос с кем бы то ни было она не собиралась. Но Алина покачала головой.

– Погоди. Не спеши возражать. Я знаю, что об этом сложно говорить, но мне нужно кое-что пояснить тебе. То, с чем сама хорошо знакома.

Она перевела взгляд на окно, как будто смущаясь собственного рассказа.

– Со мной в Лондоне учился один парень, с которым мы очень сдружились. Сначала я пыталась его избегать, потому что думала: он имеет на меня какие-то виды… А потом поняла, что женщины его вообще не интересуют. И стало гораздо легче общаться. Он оказался одновременно забавным и мудрым и здорово скрасил мое одиночество там. И еще рассказывал много всего… необычного. Мне было любопытно, а у него напрочь отсутствовало такое понятие, как стеснение.

– И? – Саша все еще не понимала, к чему клонит Алина. Та улыбнулась.

– Хотя в целом такой род отношений мне неприятен, у подобных людей есть чему поучиться. А в твоей ситуации – особенно.

Саше показалось, что она ослышалась, настолько дико прозвучали слова женщины. Но та вдруг ободряюще коснулась ее плеча и подошла совсем близко, избегая даже вероятности того, что их смогут подслушать.

– Если бы с моим любимым человеком случилось бы что-то похожее, я бы использовала любую возможность вернуть ему самого себя. Даже если бы для меня это было тяжело или неприятно.

Ответа ошарашенной женщины Алина ждать не стала, лишь чуть смущенно улыбнулась, и направилась обратно в зал.

Над словами Алины Саша размышляла не один день. Это казалось непривычным и неправильным, но, отложившись в сознании, то и дело заставляло задумываться. А потом, внезапно решившись, женщина договорилась о встрече с врачом, уже однажды консультирующим их с Дмитрием. Тогда его рекомендации