Переводчик неохотно стал переводить, греки плевались и ворчали, но все-таки вернулись к работе. Угроза лишиться средств к существованию всегда оказывается решающим аргументом, подумала Мэри, это главный закон человеческого бытия. Она была уверена, что Элджин, приведись ему столкнуться с подобным ультиматумом, и сам отступил бы.

Лишь один из рабочих, он был много старше остальных, худой, с морщинистым лицом, отбросил свой инструмент в сторону. Но прежде чем уйти, взглянул на англичан и сердито заговорил, сопровождая слова выразительными плевками на землю.

— Что говорит этот невозможный старик? — спросил Элджин.

Другие греки уже принялись за работу. Пытаясь замаскировать унижение, они то и дело подталкивали друг друга или поощрительно похлопывали по спине.

Мэри была удивлена неожиданным вопросом мужа, но, видимо, что-то в поведении старика, явно не сомневающегося в своей правоте, произвело впечатление и на него.

— Он говорит, что вам следует знать о том, что после спора о главенстве над городом Афина и бог моря Посейдон объединились, решив вместе оказывать помощь грекам. Потому и произошло несчастье с вашим кораблем, который разбился о камни, и все, что вы у нас отняли, лежит на морском дне.

— Я ничего не могу разглядеть, а ты? — спросил Элджин, передавая Мэри подзорную трубу, с помощью которой изучал поверхность серых морских волн.

— Я тоже. Покажите, пожалуйста, как ею надо пользоваться, — обратилась она к капитану Мейлингу, и тот, взяв у нее прибор, стал его настраивать.

Мэри последовала инструкциям моряка и сумела разглядеть торчащие далеко впереди кончики мачт затонувшего «Ментора». Корпус покинутого судна слегка покачивался на волнах. Она надеялась, что они минуют это печальное место в своем следовании к берегам Мальты, но этого не случилось, и Мэри не сомневалась, что жалкое зрелище останков корабля вызовет у Элджина глубокую меланхолию.

— Вот, что осталось от корабля, — указал ему капитан.

Элджин поморщился, но взял себя в руки и произнес:

— Когда погода наладится, мы постараемся его поднять.

И снова поднес к глазам трубу. Работы по спасению груза прекратились, так как зимние воды даже в южной части Эгейского моря были слишком холодны для ныряльщиков.

— Но стоимость этих работ намного превзойдет стоимость самого судна, — удивился капитан Мейлинг. — Боюсь, «Ментору» никогда больше не плавать по морям. Жаль.

Элджин выглядел несчастным. День стоял пасмурный, берега оставались пустынными, скалистые утесы Киферы возвышались над бухтой подобно страже. Немного было у него счастливых моментов после того, как пришла новость о пропаже груза. Будто намереваясь читать поминальную элегию, он достал из кармана лист бумаги со списком всего, находившегося на борту «Ментора». Этот перечень когда-то составил для него Гамильтон, а ныне все покоилось под теми водами, по которым они плыли.

— Части рельефа из храма Ники. Большая часть фриза из Парфенона. Статуи и колонны из Парфенона и соседних храмов. Множество статуй, добытых при раскопках на Акрополе вблизи Парфенона.

Голос и лицо Элджина с каждым новым наименованием становились все печальнее, тем не менее он продолжал:

— Две большие плиты из фриза Парфенона, добытые из стены, окружающей Акрополь. Множество порфировых колонн, разнообразных фрагментов и надписей из храма Афины и, что хуже всего, мраморное кресло гимнасиарха, подаренное твоим родителям афинским архиепископом.

Последняя утрата больше всего расстроила Элджина, поскольку это кресло было одной из величайших мировых ценностей. Хоть, может быть, истинная причина лежала в том, что именно этот дар вызвал приток денег мистера Нисбета, щедро вливавшихся в предприятие Элджина. Он скомкал бумагу и сунул ее обратно в карман. Мэри написала несколько жалобных писем родителям, горюя о стоимости потери, не уверенная в том, что они согласятся возместить эти траты. Ей хотелось смягчить удар, и она сообщила отцу о том, что художники уволены, выплаты прекращены всем, кроме Лусиери, который продолжал оставаться в Афинах, выполняя поручения ее мужа. Это может утешить мистера Нисбета.

Значительное количество сокровищ находилось уже на пути в Англию, а еще большая их часть ожидала отправки в порту Пирее. К ее огорчению, Элджин велел Лусиери продолжать вести раскопки. Где он думает хранить новые тонны этих мраморных обломков? После прибытия в Грецию они с Элджином еще не обсуждали этого вопроса, главным образом потому, что муж отклонял все ее усилия выяснить положение вещей.

— Я организовал дело так, чтоб при прибытии груза в Англию присутствовали моя мать и твой отец, — вот и все, что он сказал Мэри, когда она подняла эту тему.

Значит ли это, что на эти стороны возложена финансовая сторона хранения и присмотра за древностями?

Писем протеста от ее отца пока не последовало, но, может быть, они еще не дошли до нее. Мэри решила, что не будет докучать мужу этим вопросом. К весне — а до нее осталось всего несколько месяцев — они счастливо обоснуются в своем доме в Брумхолле, где, отдохнув в лоне семьи, обсудят все с ее родителями и примут самое разумное и правильное решение.

Мэри с облегчением вздохнула, успокоенная тем, что переложила тяжесть принятия решения на родителей. Она не хотела возражать Элджину, который был убежден, что никакие расходы не могут быть чрезмерными в вопросе приобретения античных мраморов. К несчастью с «Ментором» он отнесся как к ужасной трагедии и торжеству его врагов. Но не сомневался, что в конечном счете одержит победу и над Наполеоном, и над алчными французами, и над завидующими ему англичанами или греками, и даже над силами самой природы. Мэри восхищало самообладание мужа, но она не хотела, чтобы расходы на спасательные операции оказались непосильными.

— Разве это может помочь? — спросила она, когда их судно поравнялось с обломанными мачтами «Ментора».

— О чем ты? — не понял ее Элджин.

— Какую пользу может принести то, что ты заставляешь людей нырять в холодную воду за обломками, которые весят тысячи фунтов? Я допускаю, что имею смутное понятие о спасательных операциях на море, но шансы на успех мне кажутся минимальными.

— Подобные операции именно таким образом и производят, Мэри. Мы наймем опытных ныряльщиков, а не тот сброд, который работал на нас до сих пор. — Теперь Элджин стал презирать команду рабочих, которых поначалу нанял. — Уверяю тебя, дорогая, что при необходимых затратах успех нам гарантирован.

В течение долгих пяти дней их судно прокладывало путь, сопротивляясь встречному ветру, пока не добралось до Крита, где капитан предупредил своих пассажиров, что кораблю потребуется некоторое время для перезагрузки. К тому же им следует дождаться перемены погоды. Мэри каждый день сходила на берег насладиться ощущением твердой почвы под ногами. Они брали экипаж и отправлялись в Ханию, где вдоль дорог сидело множество прокаженных. Эти несчастные, выглядевшие так, будто их обглодали какие-то чудовища, поразили ее. Заболевшим проказой запрещалось входить в города, и они принуждены были проводить остаток жизни среди себе подобных. Мэри изо всех сил старалась не отворачиваться, не желая обижать их, она не сомневалась в том, что их сторонится каждый из проезжающих. Кроме того, она так привыкла к лицу своего мужа — тоже покрытому язвами и изглоданному болезнью, — что оказалась способной на приветливую улыбку даже прокаженному.