костюма стоит заказать на газыри отделку золотом? – полувопросительно-полуутвердительно сказала я. – Конечно, это скажется на стоимости костюма, но…

-- Если вы не против, госпожа баронесса, я думаю, это следует обсудить отдельно. Я попросил бы вас ненадолго задержаться после ужина.

Когда герцог сказал это, я заметила за столом переглядывания и понимающие улыбки, что выбесило меня окончательно. Люди же не слепые! Наверняка уже половина замка знает о том, что герцог ухаживает за баронессой с болот. Сплетничают и болтают всякое-разное!

Получается, что все эти господа и дамы ни секунды не сомневаются, что вскорости я стану его любовницей. Леста, может, и думает вполне искренне, что герцог собирается предложить мне руку и сердце, но я подозревала, что предлагать он мне будет совсем другое. Не зря же он выдал замуж свою прежнюю любовницу?

Сегодня ужин закончился необыкновенно скоро. Казалось, торопились все присутствующие. И буквально через полчаса последний из них – сенешаль, откланялся.

-- Давайте перейдем в гостиную, госпожа фон Розер, – похоже, герцог заметил мое недовольство, и его тон стал более официальным.

Я ожидала чего угодно. Например, что герцог полезет целоваться. Или же, что он попытается меня соблазнить. Пожалуй, я даже была готова услышать предложение о браке. И я точно знала, что отвечу «нет» на любые его слова. Однако его светлости удалось меня озадачить:

-- Госпожа фон Розер, я хотел бы с вами переговорить о костюме для короля завтра утром. Сейчас у меня есть более важный разговор.

-- Слушаю вас, ваша светлость, – я внутренне приготовилась дать отпор наглецу.

-- Вы не хотели бы продать часть заготовленного торфа в замок?

-- Ни-за-что! – ляпнула я и вдруг поняла, что герцог говорит совершенно не то, что я ожидала. Его светлость так растерянно смотрел на меня, искреннее не понимая моей вспышки, что я, желая исправить ситуацию, добавила: – Дешево не продам!

Его светлость как-то неуверенно поднял правую руку, поправил волосы, отчего опять стало заметна его лопоухость, и неуверенно спросил:

-- Госпожа баронесса, прошу прощения, но, может быть, у вас были какие-то другие планы на этот торф?

Я чувствовала себя полной дурой. А самое обидное, что лицо вновь заполыхало, и я ощутила, как горят мои уши. Герцог смотрел на меня с удивлением. Я же, понимая, как нелепо выгляжу, нервно вскочила с кресла и скороговоркой пробормотала:

-- Прошу прощения, у меня очень болит голова, давайте поговорим завтра … – с этими словами я позорно сбежала из гостиной.

***

Ночь я спала очень беспокойно, несколько раз пробуждаясь и вновь проваливаясь в один и тот же сон: мы с герцогом идем по залитому солнцем лугу; идем четко по невидимым линиям, каждый по своей. Сперва расстояние между нами метра четыре, но постепенно наши “параллельные” прямые начинают сходиться. Герцог плетет венок, большой и красивый, весьма ловко добавляя в вязание крупные ромашки и ярко-зеленые метелочки травы. Когда мы оказываемся совсем близко друг к другу, он слегка поворачивается ко мне и протягивает эту цветочную корону. Я тянусь за ней, уже почти чувствуя горьковатый запах мятой травы и разогретых солнцем ромашек. Но едва касаюсь венка, он осыпается полчищем маленьких зубастых мышей…

Я просыпалась от резкой паники, ждала, пока утихнет сердцебиение, и вновь проваливалась в тот же самый сон…

***

Утром недовольная Леста, припудривая темные круги у меня под глазами, ворчливо выговаривала:

-- Это ж надо себя так разными глупостями изводить.

После завтрака его светлость попросил меня пройти в кабинет. Разговор был не слишком долгий. Мы обсудили золотую отделку для королевского костюма, я предложила внести еще маленькое отличие в виде гербовой вышивки на предплечье. А потом мы вернулись к разговору о торфе:

-- Ваши крестьяне за это время сделали просто огромные запасы. Если вы оставите их на улице, они отсыреют под осенними дождями. Конечно, возможно, вы уже с кем-то договорились о продаже, госпожа фон Розер. Но если нет, то я могу предложить вам хорошую цену за телегу.

Цена действительно была неплоха. А поскольку я все равно собиралась в ближайшие дни ехать за Элли, то сообщила герцогу, что причитающуюся ему часть его люди могут забрать завтра.

-- Я на пару дней вернусь в башню, чтобы дать распоряжения селянам и проследить, как упаковывают вещи.

-- Прекрасно, значит, на завтра телеги будут готовы, – согласно кивнул его светлость.

***

Наутро я с удивлением узнала, что свои телеги герцог собирается сопровождать лично. Не слишком понимая, зачем ему это нужно, вопросы я, тем не менее, задавать не осмелилась – слишком нервные и неровные отношения между нами сложились в последнее время. Я не хотела выглядеть в его глазах истеричной девицей, так что просто молча оглядела караван из телег, полтора десятка человек охраны и села в карету.

К болоту мы подъехали чуть позже полудня. Я смотрела на свое вновь обретенное богатство и понимала, что старосту стоит отблагодарить. Мало того, что селяне нарезали какое-то неимоверное количество массивных пластов торфа, так еще и весь он, уже просохший, был сложен в стопки.

Пока сопровождавшие нас телеги загружались, я хотела вернуться домой, но герцог вполне серьезно заявил:

-- Нет, госпожа баронесса, будьте добры, останьтесь здесь до конца погрузки. Я хочу, чтобы вы убедились лично, что я соблюдаю все договоренности.

По мне, эта педантичность была немного нелепа. Я вовсе не опасалась, что его светлость под шумок стащит у меня пару телег этого добра. Я уже заметила, сколь щедр и одновременно щепетилен он в денежных вопросах, но спорить я не стала. Несколько часов в карете утомили меня, и я решила просто пройтись, разминая ноги.

Берег был покрыт валунами, на которых теперь неряшливыми пятнами засыхал