– Жди здесь. Нужны игла и магия огня.

– С магией огня может помочь Бастиан. Он в курсе, что я добыла кровь.

Хотя, пожалуй, я слегка приврала: Бастиан еще не знал, что я вернулась, если только не видел меня в окно.

– Я все еще бог стихий, – мрачно напомнил Крост. – И твой Бастиан – мое творение.

– Ой, простите, пожалуйста, ущемила божественное самомнение, – пробормотала я.

Но это больше от того, что оставаться наедине с Ясперой, пусть и бессознательной, было неловко и нервно. С ее губ сорвался очередной тихий стон. Без Кеймана она будто стала спать беспокойнее: дыхание участилось, стало хриплым и прерывистым.

– Везет тебе, – вздохнула я. – Проснешься в постели любимого мужчины, который не отходил от тебя больше суток. Я вот проснулась на полу на чердаке, рядом с миской воды.

Правда, я несколько месяцев провела в совершенно невменяемом состоянии дикого зверька, ошалевшего от проведенного в хаосе времени, а она лежала при смерти в коме, но так бы получилось менее драматично.

Когда она вдруг открыла глаза, я вздрогнула и сделала крохотный позорный шаг назад. Как будто не я полчаса назад держала за горло высшего демона! Как в одном теле могут уживаться два совершенно разных характера?

Надо было что-то сказать, объяснить, что Кейман ушел, чтобы подготовить ритуал, потому что Яспера, очевидно, искала глазами именно его. На миг ее взгляд прояснился, стал ясным и бесконечно уставшим. Потом она снова закрыла глаза, и… сердце пропустило удар – я схватила с комода небольшое зеркальце и поднесла его к губам демоницы.

Дыхания не было. Пульса тоже.

Ее сердце не билось, магия в нем закончилась.

– Согрей кровь, – раздалось от дверей, – и расставь свечи.

– Кейман… – Я растерянно обернулась.

Безумно долгие несколько секунд мое сердце тоже не билось. В нем не было тоски по умершей Яспере, я не смогла бы вызвать теплые чувства по отношению к ней, даже если бы постаралась, просто я вдруг испугалась.

Что все было зря, что я совершенно напрасно рискнула, что теперь придется проводить ее за грань и как-то попрощаться, что я стала последним человеком, кого видела Яспера, и что она умерла, ища глазами любимого мужчину, и не узнала, что он не бросил ее, а попытался спасти. И, возможно, это понимание стало той самой последней каплей – истощенное сердце не смогло больше биться.

А еще стало очень грустно, потому что я совершенно точно знала – Кейману будет очень больно. И он снова потерял близкого человека, не успев исправить совершенные ошибки.

– Она умерла…

Порой мне казалось, что все происходящее вокруг – не моя история, а его. И если я еще судорожно цепляюсь за призрачную вероятность счастливого конца, то Крост давно перестал в него верить.

– Хорошо.

В спальне как будто резко выключили грустную музыку. Я открыла рот и моргнула – это все, на что меня хватило.

– Прости?

– Так будет проще провести ритуал. У нас есть пара минут, прежде чем последствия станут необратимыми.

– Кажется, я нашла ответ на вопрос «почему ты не женат», – пробормотала я.

Даже стало слегка обидно: я расчувствовалась, распереживалась, а он – «хорошо», и все! Подумаешь, умерла девушка, вон их сколько в академии.

– Подогрей кровь и расставь свечи, – напомнил Кейман.

Я быстро установила по углам постели несколько массивных серых столбиков свечей, пока Кейман возился с Ясперой. Когда он расстегивал на ней рубашку, захотелось отвести взгляд, что я и сделала. Посмотрела на флакон с кровью в руках и поежилась.

– Ну? Готова?

– Нет, – призналась я. – Боюсь испортить. Если перегрею или вообще сожгу?

У нас всего одна попытка, провал которой обернется катастрофой.

– Давай. После того, как я введу кровь, нужна будет твоя магия, чтобы вдохнуть ее в тело. Ты сможешь?

– Не знаю. Не понимаю, как.

– Как и все остальное. Используй крупицы, они добавят сил, если вдруг не хватит. Ты делала это раньше.

– Серьезно? В прошлой жизни или позапрошлой?

– В этой, – неожиданно тепло улыбнулся Крост, – когда вернула палачу язык, например. Как-то у тебя ведь это получилось.

– Я просто… захотела, чтобы он заговорил.

– Придется захотеть, чтобы Яспера жила.

Пока Кейман грел кровь и возился с чем-то за столом, я пыталась заглянуть внутрь себя и понять, чего я вообще хочу. Какого мотива будет достаточно? Желания, чтобы Кейман не страдал по ушедшей Яспере? Или надо захотеть, чтобы она жила, потому что… просто жила, существовала, была частью этого мира? Я хотела, чтобы палач заговорил, потому что в тот момент это было единственным способом понять его.

Понимать Ясперу я не хотела, быть частью ее мира – тоже. Проблема только в том, что и смерти ей не желала, только вот сойдет ли это нежелание за искреннее побуждение – неясно. Я нервно теребила браслет с крупицами и невольно размышляла, как именно Бастиан проводил ритуал. Где? Кто вскрывал ему грудную клетку и менял сердце? Кто вдыхал магию? И что вообще он провернул, чтобы выжить?

Когда Крост подошел к Яспере со шприцом, полным крови, я только поморщилась, но не отвернулась, наивно полагая, что переливание крови – не самая страшная процедура, которую я видела в своей жизни, ухаживая за мамой.

Но я никак не ожидала, что он воткнет длинную иглу ей прямо в грудь. К горлу подкатила тошнота, я сдавленно пискнула и отвернулась.

– Боги, у вас что, альтернативная анатомия?! На Земле реанимационные мероприятия бы на этом закончились и начались следственные!

– Ты ведь понимаешь, что кровь демона – не совсем кровь в обычном понимании? И она обладает некоторыми необычными свойствами?

– Я ничего не понимаю, меня сейчас стошнит…

Яспера страшно выгнулась, но Крост одной рукой с легкостью удержал ее на постели, не позволив игле слишком сильно шевельнуться. Я открыла один глаз и покосилась на зеркало: кровь в шприце мучительно медленно – как для Ясперы, так и для нас – убывала. Мелькнула мысль, что, если все пройдет удачно, после воскрешения нам придется прятаться от разъяренной магистра Ванджерии на крыше.

Свечи вспыхнули одновременно и странными цветами: кроваво-красным, белым с серебристыми искрами, ярко-синим и темно-зеленым, изумрудным. До меня не сразу дошло, что это была какая-то магия стихий, которой я, впрочем, никогда не интересовалась.

– Давай, – наконец тихо сказал Крост, медленно, будто каждый шаг давался ему с трудом, отходя от постели.

Яспера перестала биться в агонии, на ее груди выступили несколько капелек черной крови. Чувствуя, как внутри все переворачивается, сжимается и дрожит, я подошла к постели и растерянно застыла, понятия не имея, что делать.