так, словно и не разлетались. Глаза Рамуне, как и у ее собеседника, загорелись фиолетовым. Ведьмы и ведьмаки не перешептывались о возникшем блеске в их глазах.

Давид не заметил, как подошла Суви.

— Они прекрасно выглядят, — с такой же улыбкой заметила Суви, садясь рядом с Давидом.

— Без вас не получилось бы ничего этого, — с восхищением заметил Давид.

— Это все Инна, это она приготовила эликсир из цветка, — вздохнула Суви, а потом строго добавила, — не нужно снова говорить, что и я многое сделала.

Давид лишь покачал головой. Суви предпочла этого не замечать.

— Я и к вам заеду, во время путешествия, — вдруг сказала Суви.

— Мы будем рады видеть тебя.

Давид с похорон Винцента все никак не решался спросить. Но вдруг выпалил, заливаясь краской:

— Что ты будешь делать с наследством?

Суви пробормотала что-то неразборчиво. Она и думать не хотела, что будет делать со всеми этими деньгами, вещами и имением в Германии.

— Я понимаю, что это другое, но, когда родителей казнили, я только и мечтал уничтожить деньги. Тот их дом, где мы жили, я снес. А деньги… ты знаешь.

Суви заботливо прикрыла его руку своей рукой и улыбнулась.

— Я бы тоже все уничтожила… Но лучше я превращу дом Винцента в самую большую и редкую библиотеку. Только нужно подумать об охране и все такое… Ведь он собирал эти книги не для того, чтобы читать самому. Читать и читать. Он хотел делиться знаниями, а так будет делиться ими вечно, — получив одобряющий взял, Суви продолжила, — а с деньгами поступлю, как и ты. Не против?

— Нет, — рассмеялся Давид.

Суви посмотрела на Рамуне. По ее сердцу разлилось тепло. Она представила в их компании Адама, так же весело смеющегося и творящего магию, свободно и легко. Рядом появилась Астрид. Она с нежностью посмотрела на дочь и рассмеялась, отвечая на что-то Адаму.

Девид заметил ее взгляд и приобнял Суви. Суви положила голову на его плечо и вздохнула. Посреди общего траура жизнь продолжалась, это было для Суви лучшей наградой, чем все эти премии и звания от Совета и общества.

Потом они долго гуляли, вспоминая школьные годы. Давид шел в футболке с короткими рукавами, открывая миру свои шрамы. Суви с восхищением смотрела на него. Давид заметил ее взгляд и смущенно улыбнулся.

Они проходили мимо лужаек и там, задетые мыслью Суви, распускались цветы. По телу Суви пробежался ток, останавливаясь на кончиках пальцев. Суви рассмеялась так сильно, что из глаз покатились слезы.

— Я тоже горжусь тобой, — сообщил Давид.

— Рано еще, потом похвалишь.

Рене Моен и Гаспар Дюбуа встретились в одном из кафе для чародеев. Они постарели и, все же, будто совершенно не изменились. Черные волосы и борода Гаспара практики покрылись сединой, а волосы Рене оставались все еще черными. И его тонкое лицо было слегка тронуто морщинами.

Вокруг Рене и Гаспара бегала двенадцатилетняя девочка. Она радостно смеялась, смотря на отца, на которого была так похожа.

— Урсула, — Гаспар мягко схватил дочь за руку и улыбнулся, — садись, скоро принесут поесть.

Урсула Блэр-Дюбуа повиновалась, задорно улыбаясь.

— Скоро в Академию, — заметил Рене, — не волнуешься, нужно отпустить ее надолго.

— Я доверю ее тете Ванде, безоговорочно, — улыбнулся Гаспар. — С ней мой медвежонок будет в безопасности и получит множество знаний, — Гаспар погладил дочь по голове. — Помню, как я первый раз отправился в Академию. Остров Туле казался таким таинственным и далеким, а я был маленьким и чужим. Но я так хотел быть здесь, мне обещали…

— Успех?

— Счастье. — Гаспар рассмеялся, смотря на Урсулу, — и я его получил сполна.

Рене с улыбкой смотрел на них. Он думал о том, какими были бы его дети. И эти вызвали в его светлых глазах печаль.

— Как Фрида? — Серьезно спросил Гаспар, — снова не отменит свадьбу?

Рене пожал плечами, уставившись взглядом в стол.

— Больше нет. Я не знаю почему, но я уверен в ней. Кончено, это глупо, — Рене горько усмехнулся, — Фрида бросила меня так давно, разбила сердце. Уже двенадцать лет мы просто дружили и…

— Я все это знаю, и это я двенадцать лет назад сидел с тобой три дня, насильно вливал в тебя зелье, чтобы ты хоть поспал! — Гаспар мягко улыбался, но глаза его горели злым огнем. — Если так хочется, обратил бы внимание на Ванду или вообще…

Рене снова пожал плечами. В его светло-голубых глазах плескалось бесконечное северное море. Такое теплое, но невозможно холодное, скрывшее в себе своды великих тайн. Голос его, мерный и тихий, звучал ярче всех в шуме чужих голосов.

— Я люблю ее, дорогой друг. Люблю столько долгих лет. Я знаю ее всю, полностью, знаю то, что другим немыслимо. Фрида боялась меня разбить, каждый раз, убежденная, что делает мне лучше. — Рене поджал губы. — Ты можешь не верить мне и считать наивным. Это твоя правда. В конце концов, сколько бы я не ждал, Фрида приходит ко мне. Самая молодая верховная Чародейка, любимица народа, жемчужина семьи. Моя.

Зачарованный поднос мягко опустился на их стол. Урсула, завороженная, наблюдала за ним, раскрыв рот. Точно видела это впервые. Все интереснее, чем странные разговоры взрослых.

— Если она отменит свадьбу, поверь, я не посмотрю, что она тетя Суви, твоя любовь и все на свете… — С рыком сообщил Гаспар. Урсула рассмеялась. Гаспар обратился к ней. — Медвежонок, не хочешь еще добавки? — Положив дочери часть рябинового желе и рулет из тимьяна из своей тарелки, Гаспар вернулся к Рене, — Тебе придется долго умолять меня не злиться.

— Ты думаешь, я идеализирую ее? Думаешь, веду себя не так, как подобает взрослому профессору?

— Да.

— Это не важно. Но важно знать, что ты готов вступиться за меня. Но пока поверь во Фриду.

Гаспар покорно кивнул. Смотря в глаза Рене, он всем сердцем хотел, чтобы тот оказался прав.

Спустя месяц Суви оказалась у небольшого особняка где-то посреди огромного леса в холодной от ноября России. Окруженная криком ворон и шелестом