Было видно, как дрожали его ладони.

– Юна, – тихо шепнул Филипп, – беги. Прошу тебя.

– Не так быстро, – холодно бросил Кёртис. – Девчонку надо, наконец, добить. И без того слишком много протянула.

Макс вновь поднял на нас глаза, полные слёз.

И вдруг взревел:

– Уходите!

А затем резко повернулся на Уэбба, и выстрелил тому в ногу. Но в следующее мгновение ночную тишину нарушил оглушительный мужской крик и ещё один выстрел.

Падая на землю, Кёртис успел спустить курок. И рядом с ним на засыпанный снегом асфальт полетел Макс. И пока ублюдок не выстрелил вновь, я выскочила вперёд и пустила разрывную пулю ему прямо в грудь.

– Чёрт, – прошептала я, глядя на два лежащих рядом бездыханных тела.

А Филипп на шатающихся ногах подошёл к мёртвому другу и упал рядом на колени. Под Максом уже растеклась ярко-алая кровь, окрасившая собой снег.

– Нет… – шептал Гарьер, крепко схватив ладонь друга. – Нет…

Хоть я и не знала этого человека, мне тоже стало больно. Видимо, они с Филиппом были близки. Я подошла ближе и присела на корточки, положив руку на дрожащее плечо детектива.

– Надо уходить. Пойдём, пожалуйста.

Но Филипп не отвечал. Он согнулся сильнее и прильнул лбом к окровавленной груди Макса.

– Не прощу… Чёртов Аноре… Надо отомстить… Макс!.. Почему ты?..

– Обязательно отомстишь, – быстро бормотала я, внезапно ощутив, что и к моему горлу подкатил ком, – только прошу, давай уносить ноги.

– Мы не можем оставить его здесь!

Я выдохнула, поднялась и потянула Филиппа за рукав. Нехотя, он всё же поднялся. Слёзы на его щеках стекали на шарф и ладони, а на лбу осталось пятно от крови.

– Пойдём скорее, – я взяла его за руку и повела за собой, – мне жаль твоего друга. Но надо уходить.

Он остановился и в последний раз посмотрел на Макса. В этот момент из бара кто-то вышел. Я ускорила шаг. Гарьер, к счастью, следовал за мной.

Когда мы дошли до снегохода, он сам сел за руль и опустил взгляд.

– Он умер только из-за моей беспечности. Если бы я не втянул его в эту историю, он был бы жив… – прошептал Филлип и завёл снегоход.

– Его застрелил Уэбб Кёртис. И он уже мёртв. Макс отмщён.

Снегоход тронулся, и мы быстро поехали вверх по улице. Гарьер утёр рукавом слёзы с щеки и сказал:

– Не оправдывай меня, Юнона. Это всё моя легкомысленность и эгоизм… Я никогда себе этого не прощу… Так глупо… Так несправедливо потерять лучшего друга…

Я не стала отвечать. Лишь бросила взгляд на дорогу. Сейчас успокаивать его бесполезно. В чём-то он был прав…

Кроме одного. Если бы не ублюдок Аноре и его гнусный план, ничего этого не произошло бы. А ещё… Если бы только Филипп убил меня тогда, в лесу… Всё было бы проще. И за нами не образовался бы след из трупов.

А сейчас… Мы ехали на выезд из проклятого города, в котором к чёртовой матери сломались наши жизни. И понятия не имели, что нас ждёт впереди.

Чувство дежавю охватило сердце. Точно также мы мчались на мою казнь, которая так и не состоялась. Но теперь всё лицо в синяках было у Гарьера, а не у меня. И из врагов мы по прихоти судьбы стали союзниками.

Филипп молчал, я тоже не нарушала тишину. Она давила на нас обоих, но никто не проронил ни слова. На горизонте маячила неизвестность. И мы собирались нырнуть в её омут с головой…

Агата

– Агата, пожалуйста, ешь.

Я смотрела на макароны и кусок жаренной рабы, нехотя ковыряя вилкой еду. Лина откинула за спину копну длинных волос цвета седины и ещё больше нахмурилась.

– Мне не нужна нянька, – тихо сказала я в ответ на напутствие.

– С тобой никто и не нянчится. Это называется заботой.

Отвечать не хотелось. В заботе я тоже не нуждалась. По крайней мере, не в этом месте. В последние дни все стали очень заинтересованы в общении со мной. Даже Йонг приходил. И это раздражало.

– Я в порядке. Просто кусок в горло не лезет.

– Ты нормально не ела уже двое суток. Если продолжишь в том же духе, восстановиться ещё долго не выйдет. А сегодня важный день, между прочим. Пора приходить в норму.

Я горестно усмехнулась. В норму…Какая чушь. Взгляд метнулся на давящие белые стены больничной палаты. Меня снова перевели на нижний этаж.

Это были самые страшные два дня в моей жизни. Не получалось ни спать, ни есть. Да и жить толком не выходило. Разве что, жалко существовать. Я просто лежала, пялясь в потолок и не обращая внимания на затёкшее тело. Постоянный поток гостей не мог унять скорби, зато очень досаждал. Но из-за жгучего горя слова приходивших людей не откладывались в памяти. Потому что единственное, о чём я могла думать, – смерть моих родных.

Время, казалось, стало течь по-другому. Оно то летело, как сумасшедшее, то, наоборот, замедлялось. Иногда меня настигали вспышки истерик, которые плавно сменялись пугающей апатией. После того рокового дня не только в душе что-то сломалось. Тело тоже чувствовало себя отвратительно. В груди адски жгло, и только к концу вторых суток стало немного полегче.

Где-то на задворках сознания иногда появлялись разные догадки, сулящие надежду. Я ведь не видела лица Юноны, а потому не могла быть уверенной до конца, что по новостям показали именно её тело.

Но это были глупые ложные предположения. Незачем себя ими тешить. Нужно смело встретить новую жизнь лицом к лицу. Потому что прежняя развалилась на куски в тот самый день, когда меня выкрали. А теперь даже бежать больше некуда. Там, во внешнем мире, некому ждать Агату Сафи. И это значило лишь одно: импровизированная тюрьма, в которой нас пытались обучить контролю способностей, стала моим последним пристанищем.

По скуле на спутанные волосы потекла слеза. Кожу защипало. Из-за многочисленных истерик лицо, наверняка, опухло. В зеркало я не смотрелась. Потому что на внешний вид было совершенно наплевать. Лина покосилась на меня и поджала губы. Я видела, что ей хотелось что-то мне сказать и как-то успокоить. Но все слова были ни к чему. И она это прекрасно понимала.

В дверь в очередной раз постучались. Я отвечать не собиралась. Поэтому Лина сказала:

– Войдите.

– Простите, что тревожу… – пробормотал робкий мужской голос.

Крис.

Он вошёл в палату, не дожидаясь приглашения. Я бросила на него быстрый взгляд. Под его глазами залегли тени. Мне показалось, что он стал сутулиться. Кожа побледнела.

– Привет. Мне сказали, что тебе уже лучше, – тихо сказал Крис, сев на стул рядом с кроватью, – решил прийти поддержать.

– Разве может после такого стать лучше? – горький смешок сорвался с губ.