– Мое предположение вас не удивляет?

Она хотела было возмутиться, но в голову пришло кое-что получше.

– Оно чересчур нелепо.

Спокойный гордый ответ прозвучал весьма убедительно.

Последовало еще несколько мелких вопросов, и вдову отпустили. Она шла на место под прицелом множества взглядов. Но только увидев близко лицо миссис Остин – участливое и при этом жутко лукавое, – Джина поняла, что произошло.

И запаниковала. Что она сказала? К чему все клонят? Джина смертельно побледнела, миссис Остин ухватила ее за руку.

– Опустите голову между колен, – шепнула домработница. – Вывести вас на воздух?

Джине хватило сил помотать головой и решительно посмотреть на коронера. Джон сейчас наверняка буравит ее сердитым взглядом; воображение дорисовало рядом со старшим кузеном испуганное личико мистера Скруби.

Следующим свидетелем был Майк.

Присяжные окончательно проснулись и следили за происходящим с непритворным интересом. Они совсем забыли о своем выдающемся положении, их целиком поглотила разворачивающаяся на глазах история.

Джина не отрывала от Майка глаз. Она словно видела его впервые. Какой красивый! Высокая худощавая фигура Барнабасов, жесткие, коротко стриженные кудри…

Тем, кто Майка знал, его волнение было очевидно. Говорил он, необычно растягивая слова, держался с притворной непринужденностью.

Письменные показания Майка были очень краткими. Он признал, что помог доктору переложить на стол тело, затем нес его в квартиру; коротко обрисовал положение кузена в фирме и его дела.

Коронер спросил Майка про хранилище. Тот подтвердил показания предыдущих свидетелей о назначении комнаты и повторил – да, машина в гараже принадлежит ему.

– Ворота во двор мы закрываем, – сказал он. – А в гараж – нет. Никогда не думал, что это нужно.

Коронер вернул разговор к хранилищу.

– Читаю в ваших показаниях, мистер Веджвуд, что вы посещали хранилище вечером тридцать первого числа, через три дня после исчезновения вашего кузена, накануне обнаружения его тела.

В зале возбужденно зашумели, коронер был вынужден призвать к тишине.

Майк подался назад, словно ища опору в воздухе за спиной, гласные в словах зазвучали еще протяжней.

– Верно, – кивнул он.

– Не расскажете, что вы там делали? Знаю, тут все записано, но я хотел бы выслушать вас.

Майк покорно описал, как в субботу вечером покинул квартиру, наверху в темной конторе взял с обычного места ключ, открыл хранилище, забрал нужную Джону папку, вышел и запер за собой дверь.

Коронер выглядел озадаченным, расспрашивал Майка об этом событии вновь и вновь. В конце концов дачу показаний прервали, вызвали мисс Керли и мисс Марчант, и те сообщили точное место, где лежало тело.

Вновь вызвав Майка, коронер заговорил довольно жестко:

– Можете объяснить, почему в субботу вечером вы не увидели тела своего кузена?

– К сожалению, не могу. Его там не было. Или я его не видел.

Голос Майка прозвучал не просто раздраженно – вызывающе. Коронер оставил пока эту тему и перешел к вечеру четверга.

– Мистер Веджвуд, расскажите, что вы делали в четверг, двадцать восьмого января, начиная с трех часов дня и до того, как в девять часов вечера ответили на звонок миссис Бранд и отбыли с ней в кинотеатр.

Майк одеревенел.

– Днем я работал в конторе, – медленно, словно оправдываясь, заговорил он. – Там же все это время был мой секретарь. Ушел я примерно в половине шестого, мне нужно было на прием. Из-за тумана и хорошего запаса времени решил пойти пешком. Дом, где давали прием, расположен на Манчестер-сквер, но я, не дойдя туда, захотел еще погулять.

Он умолк. Коронер ждал, со скамьи присяжных на Майка пристально смотрело семь пар глаз.

– И? – спросил коронер.

– И я продолжил прогулку, – с запинкой сказал Майк. – В голове много чего крутилось, нужно было поразмыслить. Я бродил примерно до половины девятого. Затем на автобусе поехал домой.

Ручка коронера выводила бессмысленные узоры на промокательной бумаге.

– С половины шестого до половины девятого… Три часа. Долгая прогулка для туманного зимнего вечера, мистер Веджвуд. А где именно вы были?

– Я дошел до самого конца Уэстборн-Гроу: сначала по Холборн, потом по Оксфорд-стрит, Эджвер-роуд, Прайд-стрит и Бишоп-роуд. Там повернул назад, добрался до парка, пересек его от Ланкастер-Гейт до Гайд-Парк-корнер, свернул на Пикадилли. Дальше – Шафтсбери-авеню, Чаринг-Кросс-роуд. Сел на автобус до Сент-Джайлс-серкес. Маршрут был длинный, а шел я не спеша.

– Где-нибудь останавливались? С кем-нибудь говорили?

– Нет, не говорил.

– А зачем, мистер Веджвуд, вы ходили на Уэстборн-Гроу? У вас была там какая-то цель?

На выразительном лице Майка мелькнула слабая улыбка.

– Да, хоть и неопределенная. Магазин. Посреди улицы с правой стороны есть магазинчик сувениров и подержанных ювелирных изделий. Когда я пришел, он был закрыт. Четверг ведь, а я забыл.

Коронер начал проявлять нетерпение.

– Не очень убедительная история, – брюзгливо заметил он. – Вы проделали путь в четыре мили до магазина, а тот оказался закрыт. Вы шли туда за чем-то конкретным?

– Да нет, в общем-то. – Майк не на шутку смутился. – Просто шел в надежде отыскать там что-нибудь интересное.

– Украшение?

– Да.

– Понятно. – Коронер многозначительно помолчал. – Значит, вы обнаружили, что магазин закрыт, и пошли назад пешком по одной-единственной причине – хотели погулять?

– Верно.

– Холодно, туманно – не самая приятная погода для прогулки.

– Не самая. Но я мало обращал на это внимания. Мне было о чем подумать.

– Я так понимаю, мистер Веджвуд, думали вы о чем-то личном, что к данному делу отношения не имеет?

– О работе, – быстро и неубедительно ответил Майк.

– Чем вы занялись по возвращении домой, на Хорсколлар-Ярд?

– Вышел из своей квартиры через черный ход, затем через ворота в стене попал в гараж за конторой и завел машину.

Зал ахнул.

– Зачем?

– Туман стал редеть, и я подумал, что за городом может быть ясно. Хотел прокатиться в одиночестве.

– Пешком гулять устали? – сухо заметил коронер.

– Да, устал.

– Если верить вашим показаниям, мистер Веджвуд, за все это время вы ни разу не ели…

– Не ел. Не был голоден. Мне хотелось лишь побыть одному.

– И вы завели машину?