им говорить со мной? – спросил Чарли; он тоже начал что-то подозревать.

– Потому что они знают, кто вы. – О на посмотрела ему прямо в глаза. – Они хотят лично увидеть Чарли Маккомаса.

– Единственный способ получить лошадей, – добавил я, – это лично прийти с мальчиком и совершить обмен.

Чарли на минуту задумался.

– Я поговорю с ними, – с казал он наконец. – С ледом за мной поедет Чидех с мальчиком. Она будет держаться поодаль, но так, чтобы все ее видели. Когда я получу лошадей и невредимым отойду на недосягаемое для пуль расстояние, только тогда она отпустит мальчика. Но если они обманут, она убьет его. Вот таким образом состоится обмен.

Чарли пронзительно свистнул – этот свист напоминал крик ястреба, и из-за деревьев позади нас появился маленький Джералдо Хуэрта. Он подбежал к лошади Чидех и без всякой ее помощи буквально взлетел в седло впереди нее. Он двигался совсем как апач.

Вот теперь я посмотрел на девочку, ту самую девочку, с которой был так близок, и попытался прочитать что-нибудь в ее непроницаемых темных глазах. Неужели я все так же почти ничего о ней не знаю? Не знаю, способна ли она убить ребенка, ребенка, которого, это очевидно, она любит, который сидит сейчас вместе с ней на лошади, которого она нежно прижимает к себе рукой? И понял, что не только не знаю ответа, но и не хочу его знать.

– Так не получится, – сказал я, и в моем голосе прозвучали нотки отчаяния. – Мэг, Чарли должен приехать с мальчиком, и никто другой. Вы слышали, что отклонения от плана не рассматриваются.

Чарли долго внимательно на меня смотрел, а потом повернул свою лошадь.

– Мальчик останется у нас, – сказал он. – А лошадей пусть оставят себе.

– Нет, подождите, – попросила Маргарет. – Все будет так, как вы хотите. – Она повернулась ко мне и твердо сказала: – Недди, держите рот на замке, пока не провалили все дело. Небольшое отклонение от плана лучше, чем ничего. Чарли согласился поговорить с ними, они увидят, что он доставил мальчика. Это важно. Мы выполнили свою задачу, насколько смогли. Большего мы сделать не в состоянии.

– Я должен переговорить с женой, – сказал я. Я подъехал к ней, и наши лошади встали голова к хвосту. – Не делай этого, – шепнул я. – Бери женщин и детей, скачите в горы и прячьтесь. Я тебя найду.

– Не могу, – ответила она. – Я должна сделать то, что велит дедушка.

– Я твой муж, – возразил я. – Ты должна делать то, что велю я.

Она печально улыбнулась:

– Это мой род.

– Ты не убьешь ребенка, верно? – спросил я.

– Я должна делать то, что сказал дедушка, – повторила она, и ее глаза наполнились слезами. – Если солдаты нас предадут, я должна его убить.

– Я уже предал тебя, – сказал я и тоже почувствовал на глазах слезы. – Прошу тебя, бери остальных, бегите и прячьтесь.

Когда мы возвращались со встречи с апачами, задул легкий ветерок, верхушки сосен зашевелились, зашептались между собой, точно о чем-то предупреждая. Флауэрс скакал впереди, мы с Маргарет – прямо за ним, следом за нами – Джозеф и Альберт, в позади них – Чарли и девочка с маленьким Джералдо в седле перед ней – тоненьким хрупким мальчиком, чье похищение стало причиной снаряжения целой экспедиции, из-за кого мы оказались в этом месте и в это время. Ну хотя бы он вернется домой, к отцу.

Мы добрались до поляны, на которой нас ожидали Каррильо и остальные. Я гадал, чувствует ли кто-нибудь ту же обреченность, что и я, понимает ли, что движение начато, его не остановить, и направлено оно в неправильную сторону. И тут Билли Флауэрс провозгласил своим коронным ветхозаветным голосом:

– Исполнилось время и приблизилось Царство Божие! [57]

А Маргарет еле слышно шепнула мне:

– Ну да, этого я и боялась.

Я обернулся в седле и посмотрел на девочку. Она ответила на мой взгляд улыбкой, странной, обнадеживающей, почти невинной улыбкой.

Мы остановились на краю поляны. Фернандо Хуэрта увидел сына и закричал:

– Geraldo, mi chico, mi chico pequeño! [58]

Он послал лошадь вперед, но двое солдат удержали его, ухвативши ее с двух сторон под уздцы.

Полковник Каррильо резко сказал ему:

– Вам следует подождать сеньор, пока мы не закончим дело, как запланировали. – И полковник рукой поманил нас к себе.

Чидех остановила свою лошадь между деревьями, а мы, остальные, выехали на поляну. Она все так же придерживала рукой Джералдо, только теперь в другой руке она держала нож – держала так, чтобы все его видели. Мальчик на вид совсем не боялся, наоборот, происходящее, казалось, вызывает его любопытство. Ему было всего три года, когда его похитили, и он, по-видимому, не узнал своего настоящего отца.

Каррильо и Гетлин натянули поводья на середине поляны. За их спинами маячила примерно дюжина конных солдат. Большой Уэйд стоял чуть в стороне, «Графлекс» был наготове, чтобы запечатлеть исторический момент.

Пока мы приближались, Чарли осматривался, проверяя обстановку, он отметил солдат, стоявших на хребте. Когда мы подъехали, Каррильо поднял руку в общем для всех приветственном жесте.

Первым заговорил Гетлин, заговорил тихим, удивленным голосом:

– Ну… я… черт подери! Он понимает по-английски? – спросил он у нас.

– Не знаю, но он говорит по-испански, – ответил я.

– Ваше имя Чарли Маккомас? – спросил Гетлин.

Чарли посмотрел на шефа полиции и ничего не ответил. Он обратился к полковнику Каррильо:

– Tomaré los caballos [59]. Я заберу лошадей прямо сейчас. – Он посмотрел вверх, на солнце. – Вы и ваши солдаты останетесь стоять, как стояли, пока тени деревьев не коснутся земли. – Он слегка повел рукой. – В этот момент девочка отпустит к вам ребенка. Если вы пошевелитесь раньше, она его убьет.

– Ах ты, чертов сукин сын! – ядовито прошипел Гетлин. – Воображаешь, что можешь приказывать нам? Посмотри на себя, предатель собственной расы! Ну, мы тебя доставим домой, маленький Чарли Маккомас, доставим к твоему народу. – В этот момент я понял, что Гетлин ненавидит Чарли за то, что он, белый человек, стал апачем, больше, чем ненавидел бы чистокровного индейца.

Тут-то все и закрутилось, причем с такой бешеной скоростью и в таком беспорядке, что, оглядываясь назад, я едва могу восстановить, что после чего происходило, что есть подлинные воспоминания, а что – только мои домыслы. Со всей очевидностью поняв, что все идет не так, Чарли повернулся, подал знак девочке и поднял свою лошадь на дыбы. В этот самый миг Каррильо резко отдал команду солдатам. И в тот же миг из