Янчиал, не поднимая глаз, кивнул.

— Ясно-понятно, идет, — растолковал Кринаш его ответ специально для Сына Рода. — И я, конечно же, постояльца за ворота в его лапы не вышвырну. У хозяев постоялых дворов тоже, знаете ли, гордость есть. Нам платят не только за крышу над головой, но и за безопасность под этой крышей.

Наемник по прозвищу Гранит степенно кивнул. Он понимал, что это такое — честно отработать полученные деньги.

А Подранок бросил тревожный взгляд на господского сынишку и спросил:

— Как думаешь, хозяин, удержат твои охранные чары этого косолапого бога?

— Думаю, выдержат, — ответил Кринаш. — Но если дело все-таки дойдет до драки — я могу рассчитывать на помощь моих господ?

Все кивнули, даже Гилазар. А куда денешься? Не ехать же в надвигающуюся метель, навстречу неведомой опасности! А если беда придет на порог — и не хочешь, а дерись.

— Может, хоть ворота запрешь? — спросил Гилазар опасливо.

— Нельзя, — развел руками хозяин. — В самую непогоду могут вернуться постояльцы, которые по лесу бродят. Они до нас не докричатся сквозь метель, так у ворот и замерзнут. Так что если там колдовская тварь — понадеемся на чары защиты. А если просто зверь, то добро пожаловать, пусть на двор заходит. В хозяйстве столько мяса пригодится.

Тут наемник по кличке Гранит улыбнулся по-детски и впервые за весь разговор подал голос:

— Медвежий окорок, да ежели в кашу покрошить… вкусно!

Все с облегчением рассмеялись.

— А мне можно будет посмотреть на белого медведя? — спросил неустрашимый маленький Гилани.

— Нет! — в один голос ответили Гилазар и Подранок.

— Жена, — спохватился Кринаш, — а наш-то неслух где?

— За баней что-то из снега лепит.

— Пошли, разыщем его. Пусть на кухне побудет, так оно спокойнее…

Муж и жена вышли на крыльцо. Снег уже шел — крупный, колкий.

— И ветер поднимается, — вздохнул Кринаш. — Хоть бы наши загулявшиеся гости догадались переждать непогоду в деревне или еще где…

— И еще Айки, глупая девочка… не попала бы в самую круговерть…

— Самая круговерть будет здесь, — без тени сомнения сказал хозяин постоялого двора.

* * *

Сизый и в самом деле был великим следопытом. Он двигался по лесу так уверенно, словно давным-давно выучил дорогу и проходил ее каждый день.

Ветер замел следы, и люди потеряли бы надежду и перестали бы доверять своему проводнику, если бы не Первый ученик. Малыш не отставал от учителя и, желая показать людям, что и он неплохой следопыт, время от времени бросал пояснения вроде «ветка ссломана» или «мохх ссодран».

Так что Литисай и Джайчи не свернули с полпути — и были вознаграждены за это видом избушки, стоящей на старой вырубке.

Сизый отчаянно и предупреждающе шипел на людей. Увы, от волнения он перешел на родной язык. Литисай и Джайчи не поняли предостережения и вылетели из-за деревьев как раз в тот миг, когда в избушке приоткрылась дверь и на крыльцо вышел долговязый парень в тулупе. Неизвестно, зачем ему понадобилось выйти, но едва он завидел Джайчи и Литисая, как планы его поменялись. Тут же юркнул назад и закрыл дверь.

Почти сразу из маленького оконца рявкнул зычный бас:

— А ну, вон отсюда! Как пришли, так и уматывайте!

— Что ж так неласково, хозяева? — отозвался кучер. — Не закроете же вы перед путниками дверь? Буран поднимается! Уж мы бы заплатили…

— Нам твой хозяин заплатит, — сообщили из окна. — А ты со своим дружком-воякой нам ни к чему. Не хочешь, чтоб твоей барышне горло ножом перехватили, — ковыляй отсюда!

— Это те, с дороги, — тихо сказал Литисай кучеру — и повысил голос: — Эй, вы! Мне недолго послать в Шевистур — скоро тут будет весь гарнизон!

— За это время мы вашу барышню не то что зарезать успеем — еще и побалуемся с нею напоследок! Нет уж! Хотите, чтоб девка живой да целой к папаше вернулась? Убирайтесь прочь. Один из наших по следам пройдется, проверит, ушли вы или шибко хитрых из себя корчите. А если дружок наш не вернется, девчонка пожалеет, что папа с мамой ее на свет родили.

И тут взволнованные, близкие к отчаянию Литисай и Джайчи услышали дружное шипение союзников-ящеров. Не сразу поняли они, что предлагают Сизый и его ученик.

— Они хотят, чтобы мы продолжали говорить, — кое-как разобрал кучер. — А они как-то подберутся к избушке.

— Про крышу что-то шипят, — дернул Литисай уголком рта. — Но это же не сарай, это охотничья заимка. Крышу и медведь не разберет.

— А я бы им поверил, — решился бывший боцман. — Они ребята толковые. Я бы таких к себе в экипаж взял.

Литисай колебался. Если бы речь шла о его собственной жизни, он бы рискнул. Но Аймара…

— Попробуем, — кивнул наконец. — Потянем время.

Обернулся в сторону избушки, сложил ладони у рта «раковиной», чтоб голос лучше долетал до окна, и крикнул:

— Вам же не девушка нужна, а деньги, верно? Давайте прикинем, сколько вы за нее взять хотите.

— А ты что за покупатель? — поинтересовались из-за окна. — У девки отец есть, он побогаче тебя.

— Побогаче, зато и подальше, — возразил Литисай. — Пока к нему пошлете, пока ответ придет — легко ли вам будет прятать барышню? А у меня казна в крепости, для такого дела могу потратить, отец девушки потом возместит…

Краем глаза Литисай заметил, что Сизого нет рядом. Когда только успел исчезнуть?

Тем временем в избушке шел спор — увы, короткий. Похитители весьма грубо указали, куда Литисаю следует идти с посредническими услугами. Они, мол, напрямую договорятся с заботливым отцом девушки.

Джайчи, который за стволом старой сосны деловито заряжал арбалет, помог дарнигару тянуть время.

— Люди добрые, — взмолился он, — вы б хоть меня пожалели! Это ж мне хозяин дочерей доверил, а я не уберег барышню. Дозвольте хотя бы, чтоб переговоры через меня шли! За недосмотр с меня господин шкуру сдерет. А если переговоры через меня идти будут — увидит хозяин мое усердие в спасении дочки… глядишь, и пощадит…

«Люди добрые» четко (и очень недорого) оценили кучерскую шкуру, а также поведали, что они сами проделали бы с этой шкурой, будь на то их воля.

А Литисай чуть не охнул, увидев, как по длинной ветке, вытянувшейся к избушке, скользит гибкое черное тело. Первый двигался с кошачьей грацией. Он переливался над веткой в кружащихся снежинках. Дарнигар не уловил момент, когда ящерок оттолкнулся от ветки и… нет, не перепрыгнул — перетек черной струей на крышу. Это было так легко и тихо, что мерзавцы ничего не заметили — продолжали угрожать и требовать…

Малыш уже обнюхивал трубу, когда по той же ветке пополз Сизый. Он был куда тяжелее и массивнее, ветка могла в любой миг подломиться под ним, это понял даже наблюдающий снизу Литисай. А когда ящер прыгнул на крышу, пусть и очень ловко, в избе, должно быть, посыпалась труха с потолка. Похитители разом замолчали.