– С чего ты взяла?

– Я тоже не понимала, Ниса. В ночь представления, после того как ты ушла с Демиром, она все время спрашивала меня о дяде Суате. «Ты с ним знакома? Ты его видела раньше?» и так далее. Я не понимала причины этих вопросов, но она казалась очень любопытной.

Почему госпожа Севда так много расспрашивала о дяде Суате? Почему она настойчиво обращалась даже к Сенем, которая не имела к нему никакого отношения? Я не могла ответить на вопросы, возникавшие в моем сознании, но прекрасно понимала, что происходит что-то, и просто надеялась, что все тайное не выплывет наружу. Если все вскроется, когда я меньше всего буду этого ожидать, я этого не переживу.

– Понятия не имею.

Я не хотела лгать Сенем, но мне пришлось это сделать из-за своего обещания. На неделе я встретилась с Мустафой, и, не касаясь темы Айбюке, мы обсудили, что будет дальше. Он хотел уехать в Стамбул с отцом, подальше от всех, хотел остепениться. Хотя дядя Онур сказал, что не может поехать с ним из-за своих дел с дядей Суатом. Но Мустафа сказал, что как-нибудь уговорит его.

Все это время он снова просил меня молчать. Мне не хотелось ему этого обещать, но я была вынуждена так поступить. Я не могла. Не могла сказать Демиру или Сенем эту правду, которая съедала меня изнутри.

– Неважно! Это ведь не наше дело, верно? – я попыталась улыбнуться.

Когда я кивнула Сенем, она закрыла дверь, ничего не сказав, спустилась по лестнице и оставила меня одну.

Я села на табурет и посмотрела на свое отражение в зеркале. Мне не нравилось врать и что-то скрывать. Тяжело быть раздавленным тайнами, которые не можешь рассказать. Это неподъемная ноша. К глазам подступали слезы. Я не знаю, как мне выбраться из этого. Я не знала, как добиться победы в этой битве с самой собой. Я была настолько слаба, что уже потерпела поражение. Секрет был подобен огромной бомбе. Если бы я заговорила об этом, бомба бы взорвалась и причинила бы всем боль. Вот поэтому мне следовало держать рот на замке довольно долгое время.

Поскольку тетя Эсма постилась, я была вынуждена много времени проводить с дядей Девримом. После приятного утреннего завтрака мы все вместе отправились в школу, по дороге обсуждая табель. Дядя Деврим так волновался, что хотел поехать с нами. В этом не было необходимости, но он проигнорировал наши возражения.

Пока мы с тетей Эсмой тихо сидели на заднем сиденье, Сенем и дядя Деврим ехали спереди. Всю дорогу она допытывалась, почему его донимали звонками из больницы.

– А остальные врачи такие же красивые, как вы? Медсестры такие назойливые. Как вы научились так ловко им отвечать? Если бы я была тетей Эсмой, я бы волновалась.

Он так много говорил утром, что Сенем захотелось его поддеть, за что она тут же получила подзатыльник.

На самом деле, я не могла не радоваться за нее, что в последнее время она так полна жизни. Я была рада, что она находила способы не думать о том, что произошло, и не зацикливалась на плохом. Сенем была такой же, как раньше. И мне хотелось, чтобы она сияла, как в детском доме. Я хотела, чтобы она была так же счастлива, как и раньше.

Пока Сенем продолжала мило болтать с дядей Девримом на переднем сиденье, я достала свой мобильный, нашла телефон и проверила аккаунты Демира в социальных сетях. Теперь они все были открытыми. Более того, он сделал пароль ко всем из них одинаковым:

2 февраля 2016 года.

Я не понимала, почему Демир сделал такой пароль на дату, а он лишь сказал, что объявит об этом в ближайшем будущем. Он снова оставил меня в напряжении, и меня беспокоило, когда он недоговаривал. Но я оставила эту тему и решила не расспрашивать его. Мне оставалось только надеяться, что время скоро придет.

Просматривая свои аккаунты в социальных сетях, я обнаружила фото Церен с урока танцев. Они мне напомнили о том, от чего я отказывалась. На моем лице появилось грустное выражение, и вместо того, чтобы поставить лайк, я оставила небольшой комментарий.

В течение этой недели я только ходила в магазин с Сенем и встречалась с Мустафой. Церен писала, что она продолжит обучение танцам в следующем году. Мне пришлось отказаться от регистрации. Сначала я подумала, что Демир попытается сделать то же самое, потому что он до последней минуты настаивал на том, что не хочет заниматься без меня. Но мне удалось его уговорить остаться ради группы его учеников.

Я не знаю, где и как мы будем после экзаменов, и уж точно не могла это предсказать.

В тот день я сказала всем, что больше не буду ходить в танцевальный класс. Больше всех расстроилась Церен. Она обняла меня так, как будто мы были друзьями много лет, и сказала, что ей будет не хватать меня. Я действительно любила ее и была благодарна за то, что она для меня сделала. Я буду скучать по ней. Церен была одной из тех, с кем мне удалось подружиться в этой новой жизни.

Одним из приятных моментов во время этой недели был футбольный турнир, который постоянно откладывали из-за экзаменов. До этого я даже не представляла, что это может быть так интересно, пока не оказалась среди болельщиков с плакатом в руках. Из-за того, как эмоционально я реагировала, Гекче потешалась надо мной.

Из-за Огуза я могу позволить себе не поддерживать свой класс на этих турнирах. Но я пришла поболеть за Кана. Вместе с Бахар мы болели за ее класс, но в основном, конечно, за Демира. Кроме того, Эмре и Батухан тоже играли в футбол.

Они играли великолепно и почти обыграли наш класс по забитым голам. Батухан забил два гола подряд, и его пасы всегда были от Демира. Кроме того, во время турниров Демир носил футболку «Галатасарая». Он говорил, что не фанат, но я думаю, что он немного лукавил.

После матча Демир был весь мокрый, но все же он взял меня на руки и победно сфотографировался со мной. Я не смогла сдержать глупую ухмылку на лице. Он намеревался запечатлеть каждый момент нашей жизни. Последнюю фотографию мы сделали в парке рядом с домом.

Дядя Деврим отогнал машину на школьную парковку, пока я делала фото. Положив телефон в сумку, я быстро вышла из машины и, подойдя к тете Эсме, взяла ее за руку. Сенем проделала то же самое с дядей Девримом. Казалось, мы как будто поменялись местами этим утром. Но все равно все шло хорошо.

Когда все мы твердым шагом направились к школьному двору, увиденное зрелище заставило меня удивиться. Мне казалось, что родители нечасто приходят в школу. Но толпа в саду говорила об обратном. Сад почти полностью заполняли родители учеников. Вот чуть дальше родители Батухана и Бахар. Здесь же были тетя Мельтем и дядя Суат. Когда мы встретились с ними взглядами, я улыбнулась и помахала рукой.

Тут кто-то обнял меня сзади. Я обернулась и встретила улыбающегося Демира Гюрсоя. Его улыбка согревала мое сердце. Вдруг он стиснул мои щеки своими ладонями, и я не успела понять, что происходит, как он сочно поцеловал меня. И сделал это на людях, когда на нас все смотрели. Он сделал это! Я чувствовала прикосновения его губ, оставляющих на