некоторое чувство горечи действительно было в моем сердце. Всю свою школьную жизнь я всегда сдавала экзамены с похвальной грамотой. Временами я даже была самой лучшей в классе, но сейчас…

Все равновесие нашей новой жизни было нарушено. У меня было так много воспоминаний, что я не могла думать об уроках после того, что мы пережили. Для меня было бы чудом, если бы я получила настоящую благодарственную грамоту.

– Сенем, мне нужно взять свою подушку, которая лежит рядом с тобой.

– Я сейчас плюну в тебя! Только потому что в этот раз ты останешься без грамоты, ты грустишь! Мне вообще-то еще придется идти на пересдачу!

Мне было очень стыдно за ее слова. Иногда я правда бываю глупой. Наша жизнь так сильно изменилась с тех пор, как мы здесь. Так сильно изменилась, что я уже не знаю, где я нахожусь и кто я такая. У меня даже не было идей. Я просто плыла по течению. Или мне стоило жить, как Сенем, раз уж она поступала так, как хотела…

Сенем переживала многое более эмоционально, чем я. Она перепрыгнула через огромную пропасть, которую открыла между нами, в другой мир. И сама оказалась в этой дыре. Горький опыт, который мы пережили, заставил меня дважды подумать. Я не могла ожидать, что Сенем будет думать о своих уроках. В данный момент ее болезнь была важнее уроков.

В последние дни мы не оставляли друг друга наедине, и дядя Деврим сопровождал ее к психологу. Последний раз психолог сказал, что наконец-то закончил диагностику. Он поделился своими переживаниями и рассказал, что у Сенем тревожное расстройство и что она скрывает что-то внутри себя.

Сначала мы не понимали, что все это означает. Но после того как доктор рассказал нам, мы узнали, что все это время Сенем жила в ожидании, что может произойти что-то плохое. Это чувство было настолько сильным, что она боялась никогда от него не избавиться.

Это и было тревожное расстройство. Учитывая то, через что мы прошли, болезнь не казалась такой уж страшной. Но я хотела надеяться, что причина всего этого – не я.

После постановки диагноза многое стало яснее: Сенем жила как будто в своем собственном мире. Она совершала ошибки, которые не могла исправить. Сенем чувствовала себя запертой в темноте. Наконец я поняла, как много для меня значила та фотография. Долгое время я не замечала, что она застряла в этой яме, но теперь я была с ней, протягивая руку, чтобы помочь.

Во время сеанса врач сказал, что эту болезнь можно вылечить с помощью терапии и необходимых препаратов. Сенем настаивала на приеме таблеток, а доктор предлагал ей также заняться терапией и не терять надежды. Сенем была против, но когда она заявила, что записалась на курсы рисования, врач стал относиться к ней теплее.

В последнее время тетя Эсма тоже сблизилась с Сенем. Она переживала за нее и ее отношения с Огузом. Не в силах смириться с этим, она продолжала водить Сенем к тете Мельтем, чтобы проверить ее здоровье. Хотя поначалу Сенем говорила, что все в порядке, тетя Эсма ей не доверяла. Она это делала не только для того, чтобы убедиться, что Сенем не забеременела, но и потому, что переживала за состояние дочери в целом. И тетя Мельтем тоже была добра с Сенем, несмотря на то что она оклеветала ее сына.

– Кроме того, я не поэтому спросила о волнении. – Блондинка схватила меня за руку, когда я снова отвлеклась на свои мысли. Когда она потормошила меня, я встряхнулась и повернулась к ней.

Ее лицо было таким сопереживающим, что мне захотелось успокоить ее. Возможно, вечером ей станет лучше. По правде говоря, даже я, которая не любит вечеринки, была в восторге от этого вечера.

Впервые я шла на вечеринку счастливой и спокойной. А главное, я шла, держа Демира за руку.

– Ты имеешь в виду вечеринку?

В ответ на мой вопрос Сенем лишь закатила глаза. Вот и все. Я знала, что она не хочет приходить сегодня на школьную вечеринку. После всего случившегося ей не хотелось даже слышать подобных слов. Она могла прийти, чтобы немного отвлечься, но я не стала настаивать. Я не хотела перегружать ее и должна была уважать ее мнение.

– Конечно, нет. Ты знаешь, что я не пойду. Мы уезжаем в Мерсин через две недели. Вот о чем я говорю.

Мерсин… Жаркий город. Там есть красивые пальмы, мы проведем там летние каникулы.

Я даже не знаю, рада ли я этому отдыху. Каждый раз, когда я вспоминала, что Демир уезжает в Барселону, моему сердцу становилось больно. Я проведу все лето в разлуке, и мы ни разу не встретимся. Это казалось огромной несправедливостью.

– Я посмотрела в интернете места, которые мы собираемся посетить. Море, побережье. Выглядит чудесно и все такое. А еще там есть Девичий замок. Знаешь, что? Мы обязательно должны туда съездить.

Пока Сенем возбужденно рассказывала мне о своих планах на отпуск, я, стараясь слушать ее, достала из гардероба пару узких джинсов и бросила их на кровать.

– Ладно, мы поедем.

Я изучила Мерсин не хуже, чем она. В том числе я также знала о пальмах. Мы едем в Эрдемли. Этот округ казался действительно прекрасным местом. Мне следовало радоваться, как и ей, но было грустно расставаться.

Реальность происходящего мешала. На самом деле все было довольно странно: еще несколько месяцев назад я и подумать не могла, что так привяжусь к Демиру, а сейчас не представляю своей жизни без него. Это было немного пугающе.

– Тебе грустно, да?

В ответ на вопрос Сенем я повернулась к ней.

– Это потому, что Демир уезжает в Барселону, – продолжила она.

Я просто кивнула головой. На этот раз я не буду скрывать свои настоящие чувства.

– Немного.

Я понимала, что не имею права злиться или расстраиваться. Но ничего не могла с собой поделать. На самом деле, это был не столько гнев, это была ревность. Барселона была большим европейским городом, и интересно, какие летние каникулы будут у Демира. Правда пугала меня. Я доверяла ему – или только надеялась, что доверяю. Но чем больше я думала о том, что будет происходить вокруг него, тем больше я волновалась. Я была уверена, что пляжи, которые он посетит, и испанские девушки, с которыми он будет общаться, будут гораздо привлекательнее меня. Вот что меня беспокоило.

Даже от одной мысли об этом у меня сводило живот.

– Когда они уезжают? – спросила она, пожав плечами.

– После Ид аль-Фитр[33]. Мы в Мерсин, они в Барселону.

На самом деле наши планы на отпуск сначала сильно отличались. После закрытия школы мы собирались отправиться в путь сразу после этого, но дядя Деврим хотел отметить праздник Рамадан здесь, в Ялове. Он хотел провести его со своими друзьями. Тетя Эсма и остальные не возражали против такой ситуации. Во влажной жаре Мерсина поститься было очень трудно.

Если говорить о посте, то я не могла его выдержать и каждый раз испытывала голод. Я постилась только по выходным, потому что мне казалось, что иначе я упаду в обморок. Сенем, напротив, не постилась, потому что постоянно ходила к психологу. В плане самоконтроля она была еще хуже меня. Тетя Эсма, тетя Зехра и дядя Орхан были единственными, кто постился. А Седат, как и Мустафа, страдал от стресса из-за предстоящего LYS[34], поэтому он не мог ни