Важной причиной решения У. Черчилля все-таки, вопреки мнению американцев, провести десантную операцию в Италии был флот последней. Премьер-министр очень опасался того, что итальянские боевые суда попадут в руки к немцам[548], и в таком случае возникла бы реальная угроза для всех коммуникаций в Средиземноморье. Кроме того, под контроль немцев в таком случае попадали судоремонтные и судостроительные верфи Италии, обладавшие крупным потенциалом по строительству ужасных океанских подводных лодок, с особо крупным водоизмещением, а также не менее ужасные итальянские субмарины-малютки, против которых были практически бессильны глубинные бомбы (в этой связи А. Шпеер особо интересовался итальянским судостроением).

В случае с боязнью У. Черчилля коммунистической революции в Италии есть важное противоречие. Практически до лета 1944 г. правые, то есть лояльные Лондону, а не Москве, вооруженные формирования итальянцев не получали от западных союзников достаточного оснащения. Партизанское движение в Италии в конце 1943 г. почти разделило судьбу итальянских дивизий, оказывавших сопротивление вермахту и СС, оно получило слабую поддержку со стороны Д. Эйзенхауэра и союзного командования в целом. Причиной такого отношения западных союзников к итальянским партизанам было то, что все три бригады являлись боевыми структурами партий, которые принципиально отказывались признавать короля и нового главу правительства Италии Бадольо после их бегства из Рима, левые прямо считали, что король фактически отрекся этим актом от престола. Многие итальянские резистенты смотрели после 9 сентября 1943 г. на Бадольо как на дезертира. Западные союзники сбрасывали оружие и боеприпасы только в тех зонах, где действовали партизанские отряды, однозначно лояльные им. Но У. Черчилль так держался за политическую фигуру короля, что запретил радиовещание антифашистского конгресса в г. Бари в феврале 1944 г., где практически все авторитетные в стране политики требовали отречения короля, что означало требование ликвидации режима маршала Бадольо (одним из обвинений в адрес маршала было то, что именно он разрабатывал планы вероломных нападений на Эфиопию и Грецию). И чем дальше У. Черчилль продолжал поддерживать режим маршала, тем больше симпатий итальянцев оказывалось на стороне КПИ и вообще левых.

Сама Коммунистическая партия Италии в 1943 г. была слаба, как мы сказали выше. Итальянские спецслужбы подавили коммунистическое движение к тому времени, и большинство итальянских коммунистов находились в изгнании либо в тюрьмах. Британские спецслужбы не могли не знать об этом. Но почему же У. Черчилль так боялся победы коммунизма в Италии? Американское высшее командование верно увидело истинную причину операций против Италии в 1943 г. – установление британского контроля над страной. Однако главной целью У. Черчилля была не сама Италия, но все Средиземноморье, за которое он опасался, с точки зрения потери Британией здесь своих позиций ввиду возможного прорыва на Балканы Советской армии.

Настороженное и даже пренебрежительное отношение Сталина к КПИ вполне понятно еще и потому, что итальянское коммунистическое движение состояло из разных людей, имевших нередко довольно-таки неординарные взгляды. Например, один из римских коммунистов-подпольщиков в конце 1943 г. доказывал своим соратникам, что солдаты вермахта – потенциальные классовые братья[549]. Другой подпольщик, тоже коммунист из Рима, призывал превратить Италию после войны в главный огород для нового всеевропейского советского общества, ликвидировав для этого промышленность страны[550]. Кроме того, в Риме итальянские коммунисты еще летом 1943 г. не имели фактически боевой организации, их партия в Вечном городе была разгромлена окончательно в 1942 г. полицией, поэтому реально выступать с оружием в руках как против немцев, так и против сторонников Муссолини было просто некому[551]. Вся стратегия коммунистов в самой Италии в этой связи практически до самого конца 1943 г. сводилась к официальному тезису «ждать, пока здесь не появится Сталин»[552].

Разгром Италии, которая к июлю 1943 г. фактически прекратила активные боевые действия, находясь в глубокой обороне и ища выхода из войны, напротив, привел, как показывают данные исследований современных историков, к усилению КПИ в стране[553], так как после свержения Б. Муссолини власти открыли тюрьмы, выпустив коммунистов[554]; в этой связи понятна лояльность части КПИ к новой власти, но не конкретно к маршалу Бадольо. Однако в конце 1942 г. некоторые итальянские коммунисты все-таки задавались вопросом, а что будет, если западные союзники займут территорию их страны первыми, опередив Советский Союз[555].

«Ленд-лиз» – не просто сделка века

Про «ленд-лиз» сказано много, написан ряд книг. Однако с российской стороны освещено в основном то, как «ленд-лиз» для СССР виделся из Кремля. В советской историографии сложилась точка зрения на «ленд-лиз», как на дополнение к военной промышленности Советского Союза[556], вопрос о безальтернативности «ленд-лиза» даже не ставился. Оценка поставок осуществлялась в основном на базе сравнение финансовых показателей, что некорректно, тем более с использованием официального курса рубля к доллару на то время. В настоящем разделе мы не ставим задачу провести полное освещение «ленд-лиза», с точки зрения его весомости для советской военной экономики, так как это сделано нами в другой работе и выходит за рамки темы настоящего исследования. В статье 2016 г. про «ленд-лиз» мы показали, что поставки привели к тому, что советская промышленность оказалась в состоянии увеличить выпуск танков на треть, а также выпустить 75 % самолетов; помимо этого, сделаны и другие подсчеты[557] и выводы[558]. В настоящем разделе мы хотим показать, почему поставки по протоколам были именно такими, какими были, а не иными (какое значение в этой связи имела борьба на Западном фронте?), а также, как военными средствами поддерживался «ленд-лиз» – именно военная сторона данного процесса остается в исследованиях до сих пор фоновой, хотя для СССР и западных союзников она действительно была важной, и именно здесь ВС СССР контактировали с армиями западных демократий вплотную.

Решение о включении СССР в программу «ленд-лиза» было окончательно принято на конференции в Ньюфаундленде в августе 1941 г. Ф. Рузвельту надо было согласовать данный вопрос с У. Черчиллем. Но зачем? Дело в том, что программа «ленд-лиза» была исключительно американской, но поставлять технику и военные материалы в СССР должны были не только Соединенные Штаты, но и Британия. Долгое время считалось, что «ленд-лиз» был связан со Вторым фронтом, являясь своего рода компенсацией Советскому Союзу за проволочки с его открытием. На самом деле поставки в СССР по линии «ленд-лиза» последовали за обращением Кремля к Лондону уже в первые дни Великой Отечественной войны. Но это обращение было сделано, судя по всему, до 24 июня 1941 г., почему-то через администрацию Ф. Рузвельта, а та в свою очередь переправила запрос советского правительства лорду Галифаксу