так как Димитров стоял за отказ коммунистов сотрудничать с правительством маршала. Вышинский, несмотря на свою неприязнь к новому итальянскому правительству, все-таки склонялся к мысли неизбежности сотрудничества КПИ с Бадольо. Далее последовала встреча Сталина с Тольятти в ночь с 3 на 4 марта 1944 г. перед отправкой первого в Италию. Сам факт того, что Сталин назначил встречу ночью и протокол консультаций Тольятти со Сталиным не был рассекречен даже после распада Советского Союза, указывает на то, что Сталин, с одной стороны, проявил в то время не замечавшийся ранее повышенный интерес к Италии, но, с другой стороны, показал обеспокоенность Сталина возможными осложнениями с западными союзниками в преддверии высадки в Нормандии. Сталин приказал Димитрову смягчить тон в политике иностранных коммунистических партий в сторону сотрудничества с буржуазными правительствами.

Как следует из дневников Димитрова, на встрече 3–4 марта 1944 г. Сталин четко объяснил лидеру итальянской КП, что не в интересах Советского Союза углубление противоречий между антифашистскими силами в Италии вплоть до гражданской войны в этой стране (вариант чего обсуждался коммунистами до этого). Но политика удержания страны от раскола на вооруженные лагеря по сценарию Испании в 1936 г. объяснялась Сталиным не ситуацией на итальянском фронте, но тем, что Британия могла воспользоваться вооруженным противостоянием партий в Италии для усиления своего контроля над всем Средиземноморьем[536] (такой сценарий будет реализован спустя несколько лет США в Корее). Из слов Сталина следовало, что СССР не мог или не хотел оказывать военную помощь итальянским коммунистам.

Но КПИ находилась под влиянием югославских коммунистов и успехов их партизанской армии, которая к лету 1944 г. установила контроль над рядом крупных районов Югославии. Возник вопрос, почему итальянские коммунисты не могут сделать то же самое? Летом 1944 г. советские танки появились в пределах буржуазных государств, некогда оккупированных нацистами. В этой связи П. Тольятти взял курс на отход от сталинских инструкций, начав борьбу с умеренными в своей партии, которые находились на позициях соглашательства с буржуазными партиями. 9 октября 1944 г. У. Черчилль попросил Сталина «обуздать» свою креатуру – П. Тольятти, на что Сталин согласился. Правда, Сталин объяснил премьер-министру, что он имеет ограниченные возможности влияния на КПИ, как он это сделал в Болгарии, где Советская армия предотвратила коммунистическую революцию (неуправляемую из Кремля революцию, которую Сталин не хотел видеть).

Сталин не лукавил, когда писал У. Черчиллю в октябре 1944 г., что уже полностью не контролирует КПИ. В Италии разворачивалось уже за несколько месяцев до обращения премьер-министра к Сталину то, чего опасались в Кремле, – гражданская война. До высадки в Салерно вооруженное крыло антифашистского движения в Италии (преимущественно ультралевые) было представлено группами общей численностью менее 10 000 человек (вероятнее всего, не более 4000 бойцов в глубоком подполье), действовавших преимущественно в северных регионах страны. Например, созданный осенью 1943 г. отряд партизан в регионе Тосканы (крупного промышленного и политического центра Италии) являлся ротой, зимой 1944 г. в регионе уже действовала 3-я бригада Гарибальди, которая была разбита в феврале 1944 г. частями армии Сало, остатки этой бригады влились в состав формации бригады «Boscaglia», которая объединяла людей разных политических взглядов и подчинялась непосредственно CLN[537], что означало конец весомого коммунистического влияния в Тоскане. Правда, 1 марта 1944 г. преимущественно коммунисты организовали всеобщую забастовку на промышленных предприятиях Северной Италии, что было настоящим политическим успехом, так как такой забастовки не было в стране с прихода к власти Муссолини, но производства все равно вскоре начали работать. Одной из центральных причин забастовки стала немецкая практика угона итальянских рабочих в Германию[538].

Юг Италии и Рим традиционно поддерживали правых и короля. К осени 1944 г. их число достигло приблизительно 80 000–100 000 человек, итальянские историки до сих не определились с количеством комбатантов[539], как и их потерями (где-то 40–50 % от всех участников антифашистских боевых структур), но, так или иначе, для страны с населением в почти 50 миллионов человек такая численность резистентов была не столь значительной, если принять во внимание, что официально Италия с сентября 1943 г. числилась в рядах Антигитлеровской коалиции (правда, СССР этот статус за королевским правительством не признавал). Скажем для сравнения, только в итальянских частях ПВО вермахта проходили службу в конце войны около 50 000 граждан страны, и это если не считать армии Республики Сало и итальянских подразделений СС. Надо отметить, что добровольно в состав армии Социалистической Республики Италии (ее называли в народе Сало, по названию маленького города – новой резиденции Муссолини) в конце лета 1943 г. согласились вступить около 1 % от состава старой итальянской армии[540] (позднее к ним присоединились 12 000 добровольцев из числа интернированных в специальные лагеря итальянцев, как военных, так и гражданских)[541]. Гитлер рассматривал новую армию Муссолини как полицейские силы, поэтому многим солдатам Сало не выдали униформу[542], что было особо унизительно для итальянских фашистов, так как без униформы служили только бойцы полицейских частей из состава советских предателей. Но это не касалось призванных новобранцев, которых отправляли на Восточный фронт, – их просто включали в состав вермахта.

Само сопротивление осенью 1943 г. было представлено примерно 25 000 комботантами, которые были в основном военными, спасавшимися в лесах от перспективы попасть в немецкий лагерь для военнопленных или на Восточный фронт. Летом 1944 г. во всей Италии было приблизительно 80 000 партизан[543], из которых только 15 % были до войны действительно антифашистами[544] (преимущественно коммунисты). Все партизанское движение делилось на три бригады, которые фактически возникли после 9 сентября 1943 г., это были: бригада «Гарибальди» (коммунисты), бригада «Giustizia e Libertá» (партия активистов), бригада «Matteotti» (партия социалистов)[545]. Но основу сил Сопротивления практически до весны 1944 г. составляли бывшие итальянские военные, которые часто не разделяли марксистских взглядов. Никакого мощного вооруженного коммунистического подполья, готового взять власть в Италии в ходе крушения режима Муссолини в Италии, не было, оно существовало, судя по всему, только в воображении У. Черчилля. Даже попытки CLN взять власть в Риме и Милане 9-12 сентября 1943 г. провалились, в силу отсутствия достаточных ресурсов, в первую очередь вооруженных бойцов[546].

Идея У. Черчилля, что антифашистское движение в Италии пропитано духом коммунизма и будет способствовать в случае падения королевской власти переходу страны под контроль Кремля, появилась во многом в результате отчетов британской разведки, отчеты эти страдали искаженными выводами[547]. Италия в этом смысле не была каким-то исключением. Британская разведка до войны преувеличила мощь люфтваффе, что стало фатальным для западных союзников в 1940 г. Незначительно уступавшая британской французская разведка то же самое