Наше уединение внезапно прервал ворвавшийся в отсек Джекки.

— Это возмутительно!

Ботаник тяжело дышал, глаза его пылали от гнева. Мы с Рэем недоуменно переглянулись. Можно было с уверенностью сказать, что ученого вывело из равновесия отнюдь не наше поведение, тем более что в данный момент оно было вполне целомудренным. Впрочем, парень не заставил нас долго ждать объяснений.

— Поведение этого доктора совершенно неприемлемо! Недопустимо! Не лезет ни в какие ворота!

Видимо, он решил, что слова, произнесенные на более простом языке, прозвучат более убедительно.

— Что он сделал? — с ноткой обреченности вздохнул Рэй, отпуская мою руку.

— Он… он… — Джекки все еще тяжело дышал, и это мешало ему внятно высказаться. — Я вошел в медотсек, чтобы позаимствовать линзу для микроскопа, — наконец собравшись с мыслями, принялся объяснять ботаник. — Ее не хватало, чтобы детально исследовать лепесток роцеанской раковины. Обычного увеличения между объективом и окуляром…

— Давай все-таки ближе к делу, — мягко предложила я.

Был, конечно, риск обидеть ученого, учитывая его и без того не радужное расположение духа, но я надеялась, что обойдется. Обычно Джекки спокойно относился к подобным комментариям, если только они не исходили от Брэна. Зато выслушивать подробную лекцию о принципе работы микроскопа и биологических особенностях роцеанских цветов не возникало ни малейшего желания.

Я оказалась права: ботаник перешел к делу без всяких возражений.

— Я зашел в медотсек и не успел даже прикрыть за собой дверь, как этот хам в обличие медика, не отрывая глаз от своего ноутбука, заявил: «Спермотоксикоз».

— Что-что?

— Вот именно! — Джеки воздел руки к потолку. — Я тоже полюбопытствовал, о чем он вообще говорит и с какой стати. А он заявил, что это диагноз. И что с какой бы проблемой я к нему ни заявился, причина именно в этом самом.

Повторять слово парень не пожелал. Мы с Рэем потихонечку начинали хихикать, но старательно — и пока еще успешно — скрывали это от визитера.

— Теперь скажите, с какой стати он позволяет себе такие инсинуации?! Разве я пришел к нему как больной? Разве я начал жаловаться на какое-либо недомогание? Да я всего-навсего заглянул, чтобы забрать линзу! И вообще, что за врач ставит диагнозы, не глядя на пациента, не говоря уже об обследовании?

— Я все понял, Джекки. — Рэй жестом, опуская вытянутые руки с повернутыми вниз ладонями, призвал к спокойствию. — Не надо так нервничать. Я поговорю с Брэном. Как проходят исследования?

— Нормально, — буркнул Джекки. — Если бы не эта задержка, я бы уже получил нужное увеличение…

— Да-да, разумеется. Но как ты считаешь, будет нейтрализатор готов в срок?

— Будет, — уже бодрее заговорил ботаник. — У меня готово несколько компонентов. Понадобится прикупить кое-что из оборудования на ближайшей цивилизованной планете, но не думаю, что в этом плане возникнут сложности.

Я незаметно улыбнулась Рэю, впечатленная тем, как легко он увел Джекки от болезненной темы. А после того как он ушел, вызвалась самостоятельно побеседовать с доком и направилась в медицинский отсек.

Брэн сидел за рабочим столом, что-то набирая на виртуальной клавиатуре. Подозреваю, что со времени визита ботаника он не сдвинулся с места.

— Привет!

Я прикрыла дверь и остановилась напротив врача. Тот неторопливо поднял выжидающий взгляд.

— Мне ты не поставишь диагноз? — полюбопытствовала я.

Док намека не понял либо сделал вид, что не понял, и вопросительно приподнял бровь.

— Например, спермотоксикоз? — вкрадчиво предложила я.

— Такого диагноза не существует, — бесстрастно сообщил он. — Нет такого заболевания. Это даже если на миг забыть о твоей половой принадлежности.

— Если такого диагноза не существует, зачем было ставить его Джекки?

— Ах, это… — вздохнул док. — Уже наябедничал? Ну, согласись, он буквально напрашивается на нечто подобное. С ним просто невозможно удержаться.

— Почему нельзя его просто игнорировать? — пожурила я, усаживаясь в кресло для посетителей. — Ну что вы, право слово, как кошка с собакой? На таком небольшом корабле это не самое здоровое явление.

— Хочешь поговорить со мной о нездоровых явлениях? — весело осведомился Брэн, но то была напускная веселость.

Глаза его стали неожиданно серьезными, а на лбу проступили морщины. Одним коротким движением он удалил изображение клавиатуры, висевшее в воздухе между нами.

— Да ладно, Логсон, — примирительно протянул Брэн. — Я отлично понимаю, что наш ученый — вовсе не самый ненормальный человек на этом звездолете. Лет через десять он остепенится, начнет задумываться хоть о каких-то вопросах помимо инопланетной флоры, и никто уже не сможет угадать в нем ботаника. Разве что останется легкая склонность к занудству.

— И кто же в таком случае наш главный ненормальный? Я?

Это было не обидно, скорее любопытно, и я склонила голову набок в ожидании ответа.

— Ты? — Похоже, мое предположение по-настоящему его рассмешило. — Умоляю тебя, Логсон, не надо так себе льстить. Да, понимаю, у тебя в голове каша на почве половой принадлежности, но учитывая жизненные обстоятельства, это вполне естественно. К тому же ты семимильными шагами идешь на поправку. Кстати, отличный наряд.

Опустила голову, чувствуя, что краснею: похвала новому женскому костюму заставила испытать не удовольствие, а смущение.

— Я все равно слишком часто веду себя, как мужчина.

— Да, это у тебя есть.

— Мужеподобность?

Я даже обиделась, что с моими словами так легко согласились.

— Нет, комплекс неполноценности, — поправил Брэн. — Ты вечно приписываешь себе всякую ерунду.

— Ну и какие же еще ненормальности ты зафиксировал на нашем корабле? — полюбопытствовала, повеселев.

— На самом-то деле ничего криминального, — хмыкнул док. — Так, всего помаленьку. Даже инопланетяне не удивили. Роцеанец — нормальный подросток, жаждущий приключений и космических путешествий. Правда, готов ради этого не только пускаться во все тяжкие, но и учиться, а это уже редкость. Фактически он первопроходец, так что не удивлюсь, если лет через двадцать именно ему достанется должность роцеанского посла на Новой Земле.

— В этом случае Гайка меня убьет. Я отсоветовала ей с ним связываться, намекнув на видовые и возрастные различия.

— Наша Гайка — прелесть, — просиял док, — и ты могла ее не отговаривать.

— Почему? — Я аж глаза выпучила от удивления.

— А ты не заметила, что она вечно грозится переспать чуть ли не со всеми окружающими мужчинами, но никогда этого не делает?

Я задумалась. А ведь действительно не припомню, чтобы хоть раз застукала Гайку даже не то чтобы за чем-то непристойным, а так, за какой-нибудь ерундой вроде поцелуя.