Хелена попыталась представить себе это, но увидела не апельсины, бананы или пальмы, а, прежде всего, много-много красивых женщин – темпераментных метисок, которых обожал дядя Зигмунд. Она снова увидела перед собой фотографии, которые он им показывал: красавиц с сияющими глазами и с орхидеями в пышных волнистых волосах, их кокетливые, призывные взгляды на камеру, их соблазнительные позы.

Мысль о том, как Артур стоит перед школьным классом, заполненным такими девушками, и обучает их немецкому языку, пронзила ее в самое сердце. Разве в жизни она сможет выстоять в борьбе против такого количества очарования, против таких соблазнов?

Нет, ей не нужно обманывать себя: если им когда-нибудь, несмотря ни на что, удастся покинуть Германский рейх и достичь Бразилии, то рано или поздно она потеряет Артура. Ему, конечно, будет очень жаль и так далее, но в итоге он будет счастлив с красивой молодой бразильянкой, а она останется одна.

Глубочайший вздох вырвался у нее из груди, и она не смогла предотвратить его.

– Да, я знаю, – сказал Артур, полный сожаления. – Это всего лишь красивая мечта. До Бремена триста километров, и все, что у меня есть, – это история, которую мне рассказал товарищ. У меня нет адреса, по которому я могу обратиться или чего-то еще. Все это абсолютная иллюзия. – Артур вздохнул. – Но надежда умирает последней.

Хелена положила свою руку на его.

– Я бы хотела жить с тобой где-нибудь в другом месте, – сказала она слабым голосом, чувствуя, что врет. – Только ты и я.

Горькая правда, призналась она себе, заключалась в том, что такой мужчина, как Артур Фрай, у нее был лишь потому, что рядом не было другой женщины, в которую он мог бы влюбиться. Только поэтому ей даровано такое счастье, и, даже если его было мало и оно трудно давалось, все же это большее, на что она могла когда-либо надеяться.

И чтобы хотя бы немного насладиться этим счастьем, ей приходилось молиться, чтоб война продолжалась как можно дольше. И это тоже была правда – самая горькая из всех.

В тот вечер, вернувшись домой, Ойген Леттке заперся после ужина в своей комнате и начал рыться в шкафу, пока не отыскал старую книгу по программированию.

Обложка действительно была ужасная, какой он ее и запомнил. Но он позаботился и принес с собой лист толстой серой оберточной бумаги, в которую завернул книгу, и это действие напомнило ему о давно прошедших школьных днях, Феликсе, Коробе, Дятле… и неизбежно о девушках, на которых нацелил свою кампанию мести.

Благодаря нескольким разрезам ножницами и паре полосок клейкой ленты больше не возникало чувства, что он запачкает руки или заразится какой-нибудь отвратительной болезнью. Внутри все выглядело не так уж и плохо, тем более на данный момент он выучил и запомнил достаточно, чтобы пропустить наиболее женские вводные главы.

Леттке подумал о Мелитте Шенк, графине фон Штауффенберг, о ней на днях снова появилось известие. С этого года она работала в Технической академии люфтваффе в Берлине-Гатове и ежедневно совершала до пятнадцати пикирующих полетов с высоты четырех тысяч метров на машинах Ю-87 и Ю-88 для тестирования визирных приспособлений и прицельных компьютеров, которые она разрабатывала. Неужели, будучи единственной женщиной среди мужчин, она тоже чувствовала себя так неловко?

Некоторое время он размышлял над этим, а потом пришел к выводу, что, скорее всего, это не так. Потому что, образно говоря, женщина могла в любой момент надеть брюки, и это никому не показалось бы странным, тогда как мужчина, надевший юбку, не только стал бы всеобщим посмешищем, но и очень скоро оказался бы под государственной стражей. Гендерные позиции не были симметричными.

Вот почему он хранит эту книгу дома, продолжит тщательно ее скрывать и лишь изредка заглядывать в нее.

Как и сейчас. Когда он пролистывал раздел, посвященный структурированному языку программирования, обнаружил многое из того, что показывала Боденкамп, и было интересно еще раз прочитать подробные объяснения.

Даже очень интересно. В какой-то момент он поднял глаза и увидел, что близилась полночь. Провел почти три часа за чтением книги, изучал запросы и сравнивал их с теми, которые составлял сам, читал объяснения извлекающих функций и представлял, что с ними можно сделать, и наконец начал вникать в тему, что касается этих запросов. Правда, не то чтоб его окончательно озарило, но хотя бы в голове что-то прояснилось.

И каждое новое озарение все больше наводило его на поразительное подозрение, нет, даже понимание того, что они в НСА до сих пор только слегка процарапали возможности, которыми обладали находящиеся в их распоряжении данные.

И возможностей намного больше тех, что они использовали. Гораздо, гораздо больше.

Леттке захлопнул книгу. Вопрос, конечно же, заключался в том, окажет ли он себе услугу, указав на это обстоятельство остальным, и прежде всего самому Адамеку? Скорее нет. Заявить начальнику и коллегам о том, что до сих пор они выполняли свою работу неправильно, – не самая лучшая стратегия.

Но для достижения своих собственных целей это понимание, конечно, все равно пригодится.

Он задумчиво посмотрел на обернутую в серую бумагу книгу в своих руках. Какой вопрос его беспокоил? Что за темная тайна может быть у Цецилии Шметтенберг.

И тут у него появилась кое-какая идея…

* * *

На следующий день она сидела в кабинете уставшая и тоскующая. Тоска – вообще самое подходящее слово для описания того, как она себя чувствовала. С одной стороны, все ее тело было наполнено приятной оживленностью, своего рода радостью, которая казалась почти лихорадочной, – да, поначалу она действительно приняла это за начинающуюся лихорадку, прежде чем поняла, что это связано с физической любовью.

С другой стороны, было очевидно, что все это будет продолжаться только до тех пор, пока Артур вновь не обретет свободу. Осознание этого омрачало ее счастье, буквально отравляло его, потому что все настолько безнадежно.

Сегодня Хелену ожидали только простые запросы, совсем немного. Но такие, которые медленно осуществлялись. Обычно ей это нравилось. Когда не остается ничего другого, кроме как смотреть на экран и наблюдать, как медленно растут проценты выполнения, – так чудесно предаваться своим мыслям.

Но сегодня она бы предпочла, чтобы все было по-другому. Сегодня ей в голову не приходили мысли, достойные внимания.

Около половины одиннадцатого зазвонил телефон, внутренний звонок, конечно от Леттке.

– Мне прямо сейчас нужна помощь, – произнес он нетерпеливо и без приветствия. – Возможно же подсчитать, сколько раз кто-то звонил кому-то по телефону, не так ли? Так, чтобы получить не список звонков с датами, временем и прочей ерундой, а просто цифру.

– Да, конечно, – ответила Хелена. Разве она не объясняла ему это раньше? Она не была уверена. – Сгруппируйте выборку по номеру телефона, а затем используйте функцию «КОЛИЧЕСТВО».