Но доберется ли она вообще до Гань-Дэ? Даже если взломаны платформы, Асала не видела ни единой возможности долететь до поверхности. А если бы они и смогли приземлиться живыми, нельзя и вообразить, что их не пристрелят, стоит им сойти с корабля.

Уровень топлива на датчике с каждой секундой падал. Как и уровень кислорода.

На этой стороне не осталось никого, кто ей поможет. Остатки лагеря «Гала» мертвы либо умирают. Неизвестно, выжила ли Сорайя. Если выжили Нико, их она ни о чем просить не может. И «Шип» остался непобежденным, хотя куда он делся? Этот вопрос придется отложить на потом.

Кротовая нора замерцала. Снова загорелись звезды там, где их совсем недавно затмевали ее края.

— Пожалуйста, прости меня, Дайо, — сказала она. — Когда очнешься — прошу, пойми меня.

Она бросила гоночный дарт к кротовой норе, стиснув зубы и прожигая топливо. Быстрее, корабль мчался все быстрее, пока его не потащило с силой что-то еще. Асала чувствовала, что с преодолением последней невидимой границы судно захватила неодолимая тяга. Подчиняясь импульсу, она вырубила движки, не зная, как они себя поведут в этом неизведанном пространстве. И оказалась права — они не понадобились. Корабль плавно скользил по искусственной дороге. Она не знала, насколько быстро. Корабль двигался, но ничего сверх этого сказать было нельзя. Здесь все находилось за пределами ее понимания. Не существовало ни цветов, ни форм — лишь тьма в ее абсолютной ипостаси. Вселенная за пределами мягкого свечения из кабины пропала — и Асала пришла в ужас. Хотелось выбраться отсюда, но это уже было невозможно. Она не могла полететь назад. Только сквозь.

На той стороне ждал свет.