Но все же ему хотелось большего.

Если это все, на что она сегодня способна, он поймет.

Если она сейчас уйдет, то унесет с собой частичку его души.

Пирс убеждал себя, что готов отпустить ее, если ее снова охватит страх, но оказалось, что это адски трудно.

«Позволь, я покажу тебе, как прекрасна может быть близость мужчины и женщины, – мысленно молил он. – Позволь, я сделаю тебя своей, и ты больше не будешь принадлежать прошлому».

Прошло несколько бесконечно долгих минут, и Александра расслабилась. Ее маленькие руки больше не держались за его плечи мертвой хваткой, а принялись осторожно поглаживать его спину.

Пирс тоже возобновил ласки. Он гладил ее тело, восхищаясь шелковистой нежностью кожи. Ее близостью. Ее доверием.

– Хорошо, – прошептала она.

– Хорошо, – ответил он. Другие слова были не нужны.

Пирс слегка откинулся назад и принялся медленно и очень осторожно двигать бедрами. Трение было почти незаметным, но его оказалось достаточно, чтобы снова расцвел цветок наслаждения.

Александра часто дышала, впитывая новые ощущения. А он двигал бедрами вверх-вниз, оставаясь глубоко внутри ее тела, и ему казалось, что он вот-вот умрет от наслаждения.

В конце концов она взглянула на него сверху вниз. На ее лице было удивление и нечто близкое к благоговению.

И еще бесконечное наслаждение.

Еще. Она требовала еще. И он мог ей это дать.

Он просунул между ними палец и сразу нащупал самое чувствительное место – средоточие ее женственности. Александра издала сдавленный звук, чем-то напомнивший ему мурлыканье львицы. Он расценил его как просьбу продолжать. Он снова стал теребить чувствительный бугорок, и она инстинктивно зажала ладонью рот.

– Нет, – хрипло простонал Пирс, ни на секунду не прекращая ласки. – Не надо сдерживать крики удовольствия. Пусть их услышит эта ночь. Пусть она узнает, что ты моя, и только я могу заставить тебя испытать наслаждение.

Он поцеловал ее пальцы, и они сразу вернулись туда, где были – в его шевелюру.

Видит Бог, ему нравилось в этой женщине все. Кроме страхов, конечно.

Его охватило торжество, когда ее бедра начали осторожный неуверенный танец, приспосабливаясь к его ритму.

Прошло совсем немного времени, и ее глаза потемнели, превратившись в темные бездонные озера желания.

– Пирс, – шепнула она, чувствуя, как начинает содрогаться ее женская плоть.

– Не жди меня, – прохрипел он, не прекращая ласки. Сказать по правде, он мог достигнуть вершин блаженства уже в тот самый момент, когда ее изящные пальчики коснулись его фаллоса.

Но будь он проклят, если позволит всему закончиться так быстро. В свое время он поклялся, что она познает в его объятиях вершины страсти и полное изнеможение, и намеревался этого добиться.

Ее тело напряглось, спина выгнулась, голова откинулась назад, с губ сорвался утробный крик, и она задрожала от наслаждения.

Ничего экзотичнее и красивее Пирсу еще не приходилось видеть. Даже если ему больше никогда не придется покорить неизведанную горную вершину, увидеть извержение вулкана или выплывающие из тумана чужие берега, если он будет обречен всю оставшуюся жизнь провести на одном месте, он согласен. С радостью. Если только он сможет видеть грациозный изгиб ее тела, охваченного удовольствием, которое он ей подарил.

Пирс уже был готов излить в нее свое семя, однако прикусил язык так сильно, что почувствовал вкус крови. «Еще рано».

Она еще не просила его остановиться.

Александра рухнула на грудь мужа, прислушиваясь к своим ощущениям. Волны наслаждения, ритмично прокатывавшиеся по ее телу, постепенно стихали.

Охваченная благоговением, она удивлялась свободе и глубине того, что испытала. Она не открывала глаз и, пребывая в томительной неге, мысленным взором видела фантастические танцы света. И все это подарил ей он.

Немного придя в себя, она осознала, что фаллос мужа все еще внутри нее, такой же твердый и горячий, а все тело Пирса напряжено. Он прилагал титанические усилия, чтобы лицо оставалось спокойным, но явно проигрывал сражение с самим собой.

– Ты… не…

Несмотря на владевшее им напряжение, руки Пирса оставались мягкими и нежными.

– Все в порядке, Александра? – прохрипел он и приник губам к ее шее, ощущая соль и мускусный запах ее кожи.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу, чтобы ты была подо мной, – сказал он, прокладывая губами дорожку поцелуев по ее шее и груди. – Я хочу видеть тебя. Видеть это. – Он снова вонзился в ее все еще подрагивающую плоть. – Я хочу пробовать на вкус… – Он накрыл ее сосок своим греховным влажным теплым ртом.

Нескромность его требования подействовала на Александру возбуждающе.

– Да, – выдохнула она и закрыла глаза, но тут же открыла их, потому что Пирс вышел из нее, очень быстро уложил на спину и широко раздвинул ее ноги.

– Как ты прекрасна! – восхитился он, пожирая ее глазами. Он принялся ласкать ее языком, и она почти сразу снова почувствовала желание. Однако он опять остановился, не дав ей рухнуть в бездну.

Он навис над ее телом, словно тот самый ягуар, который похитил его совершенную красоту. Или даровал ее ему?

Он вошел в нее одним плавным движением и сразу стал двигаться в ином ритме, внимательно всматриваясь в ее лицо и страшась обнаружить на нем признаки страха.

Александра чувствовала его неуверенность, его сдержанность. Она обняла его руками, прижимая к себе.

– Еще, – горячечно шептала она, чувствуя его напряжение, видя немой вопрос в глазах. – Еще, – уверенно проговорила она и принялась двигаться ему навстречу.

Его движения стали быстрее. Он проникал в ее тело, больше не испытывая колебаний.

Ей все нравилось – мягкость матраса под спиной, тяжесть мужского тела на ней. Она чувствовала себя в безопасности. Она чувствовала себя… превосходно. Она уловила, что может контролировать ритм движением бедер, и если двигаться быстрее ему навстречу, то она примет в себя его естество целиком. Пирс отдавал ей всего себя – свою животную дикость, свою благородную грацию. И желание, которое становилось все сильнее.

Фаллос раздулся в ее теле, стал больше и отыскал местечко, такое же чувствительное, как и маленький бугорок снаружи.

Александра снова утонула в море наслаждения – нет, теперь это был целый океан. Она оказалась в самом центре всеобъемлющего пульсирующего вихря, пронесшегося по ее венам, воспламенив даже кончики пальцев рук и ног.

На этот раз у нее не было ощущения, что она отделилась от собственного тела. Не в этот раз. Она с волнением наблюдала, как Пирс следовал за ней, выкрикнул – нет, простонал ее имя, и излил жидкость, омывшую ее изнутри.