Немая сцена продлилась недолго. Молчание снова нарушила Джулия:

– Скажи ему. Скажи все. Как ты собрала клику юных снобов, жалких девиц, к которым присоединился ублюдок-садовник, и вы похоронили его в саду, словно удобре- ние.

Редмейн стоял очень прямо, сжав кулаки.

– Это и есть твой секрет? Поэтому тебе понадобились деньги?

Его голос звучал отстраненно. Он был лишен каких-либо эмоций. И даже не было ясно, это вопрос или утверждение.

– Да. Это все.

– Она убийца! – взвизгнула Джулия. – Она отобрала у меня мужчину, которого я любила, и я отплачу ей той же монетой.

Эта мысль лишила Александру остатков жизненных сил.

Редмейн устремил на Джулию надменный ледяной взгляд. Впрочем, справедливости ради следует отметить, что он зря старался. Взгляд не произвел на женщину ожидаемого впечатления.

– Мне очень жаль, что она убила его, леди Джулия, но лишь потому, что тем самым она лишила меня возможности сделать это своими руками.

– Что? – ахнула Джулия.

– Что? – эхом повторила Александра.

– Считайте, что вашему любовнику повезло. Он умер быстро.

Александра не успела понять, как очутилась в крепких объятиях мужа, и почувствовала, что вот-вот разрыдается.

– Боже правый! Жена моя! – Он прижал ее к себе. – Даже подумать страшно, что тебе пришлось пережить. Я не могу…

– Все узнают! – истерически взвизгнула Джулия. – Я могу доказать! Вас обоих постигнет кара!

– Какие у вас есть свидетельства? – поинтересовался Редмейн.

Джулия обратилась к Александре:

– Вы трое, Рыжие проказницы, считали себя совершенными, не сомневались, что вы выше других. – Она расхохоталась, всем своим видом показывая, что в жизни не слышала большей нелепости. – Я могла предоставить только бритву и свое слово, – призналась она, – что не было доказательством, пока ты не начала посылать мне деньги. Теперь у меня есть бумаги – твои письма, в которых ты умоляла никому ничего не говорить. Что это, если не признание? – Она с торжествующим видом посмотрела на Редмейна. – И это признание будет отправлено моим поверенным, если со мной что-нибудь случится, властям, и вы оба, также как и пара рыжих ведьм, окажетесь на виселице.

– Вы забываете, леди Джулия, что эти самые власти – мой брат. – Его голос был мрачен и полон торжества. – Я – проклятый герцог Редмейн, моя родословная и мое имя древнее, чем у королевы. Против моего ваше слово не стоит ровным счетом ничего. Оно – все равно, что тихий шепот против урагана. А если вы посмеете сказать – нет, даже подумать – что-то, способное навредить моей жене, то никогда – вы слышите? – никогда не выйдете из сумасшедшего дома. А теперь убирайтесь вон. Долой с глаз моих.

Лишившись дара речи, Джулия обошла вдоль стенки помещение и направилась к выходу.

– Ничего, я найду способ…

– Вы его даже искать не станете, если вам дорога жизнь, – усмехнулся Редмейн. – Иначе вас арестуют за покушение на мою жизнь и повесят.

Александра подняла голову.

– Как ты это сделала, Джулия? – спросила она. – Как ты все устроила? Неужели ты так сильно хотела причинить мне боль, что жизни невинных людей для тебя ничего не значили?

В это время в дверном проеме блеснуло дуло дробовика, вслед за которым возникла мужская фигура. Джулия попятилась, споткнулась и повалилась на Александру.

– Вы действительно считаете, что эта маленькая дрянь могла провернуть такие умные махинации? – Томас Форсайт окинул Джулию таким презрительным взглядом, что она покраснела и залилась слезами. – Она даже трахаться как следует не умеет.

Александра подняла пистолет, чувствуя, как теплое тело мужа моментально превратилось в холодную сталь, и он крепко прижал ее к груди.

– Томас? – Она во все глаза смотрела на мужчину, которого считала своим другом. Но на этот раз на нем не было маски приветливости. Он смотрел сурово и неприязненно.

– Бросьте это смехотворное оружие на пол, доктор Лейн, и подтолкните его ногой ко мне, – велел он.

– Ни за что.

– Делай, что он говорит, – спокойно сказал Редмейн.

Удивленная столь быстрой капитуляцией, Александра только ахнула.

– Но как же…

– Ваш супруг умен. – Форсайт вошел в гробницу и занял позицию между ними и насыпью, на которой раньше лежали кости предка Редмейна. – Он узнал знаменитый дробовик Паркера. Из этого великолепного оружия можно уложить лося с расстояния пятьдесят шагов. Говорят, с его помощью останавливали даже нападающего медведя. Если я сейчас нажму на курок, ранения получат все, а вас, дорогой доктор, разнесет на куски.

Пирс переживал самый страшный ночной кошмар. Его жена находится между ним и врагом – довольно-таки тонкий щит. Его пистолет – в кармане куртки.

Если он попробует его достать, Форсайт выстрелит. Негодяю этого очень хотелось. Не хватало только повода. Жажда крови была написана у него на лице.

Непривычный к ощущению беспомощности, Пирс сверлил глазами врага, взглядом обещая ему медленную и мучительную смерть. Страшную месть. Этот человек сегодня проснулся, даже не подозревая, что начался последний день его поганой жизни.

Но прежде чем убить мерзавца, он должен спасти Александру.

Потому что даже если этот ученый ублюдок проделает в его груди дыру размером с Англию, Пирс все равно заберет его с собой в ад, где ему самое место.

– Пирс? – спросила Александра, не опуская руки с пистолетом.

– Бросайте его, доктор. – Форсайт шагнул вперед. – Или я убью вас. Вы знаете, что я не хочу этого делать, Александра, но сделаю. Это вы тоже знаете.

Наклонившись, Пирс начал шептать наставления в ухо Александре. А в это время раздался пронзительный голос Джулии.

– Как ты можешь говорить такие ужасные вещи после того, что я сделала для тебя этой ночью? Ты лишь стонал, когда я проглатывала твою отвратительную…

– Да заткнись же ты, невежественная сука. – Форсайт направил дуло дробовика на нее. А ведь Джулия была совсем рядом с Александрой.

Александра наклонилась и положила пистолет на пол.

– Вы не станете стрелять здесь, – сказала она. – Может случиться еще один обвал. Мы все будем раздавлены в пыль.

– Толкните его ко мне, – приказал Форсайт, не обращая внимания на ее слова.

Александра выполнила приказ и, не удержавшись на ногах, упала. Она поползла назад и остановилась, только уткнувшись спиной в ноги Пирса.

Джулия снова завизжала.

– Как ты смеешь меня оскорблять, ублюдок? Скажи мне, если не трус, это она была тебе нужна все это время? А меня ты использовал, чтобы добраться до нее?