Печатались книги, выпускались посвященные встречам красочные альбомы, постеры, флажки, чеканились монеты и т. п. Для коллекционеров печатались специальные почтовые марки, конверты и открытки. Организовывалось т. н. гашение почтовых конвертов штампами «первого дня».

У меня в библиотеке стоят два прекрасно иллюстрированных толстенных тома: «Лицом к лицу с Америкой», «Жить в мире и дружбе», выпущенные Политиздатом под редакцией зятя Никиты Сергеевича А. Аджубея к поездкам Н.С. Хрущева в США в сентябре 1959 года. Они черно-белые и не идут ни в какое сравнение со стоящими рядом альбомами с красочными многоцветными репортажами, например, о визите М.С. Горбачева в США в декабре 1987 года — «Шаг в будущее», и др.

К этому приезду советского лидера было приурочено появление на прилавках книжных магазинов подготовленной его помощниками и переведенной на английский язык книги «Перестройка».

Советские газеты, журналы, радиоэфир и экраны телевизоров взахлеб рассказывали, как принимают Горбачева за рубежом. Вашингтон ли это, Нью-Йорк, Лондон или… Триумф!

Журналисты

В Вашингтоне в декабре 1987 года для участия в ежедневных пресс-конференциях были аккредитованы около 5 тысяч журналистов. Во время визита Р. Рейгана в Москву при пресс-центре МИДа также было аккредитовано несколько тысяч журналистов. Только Пресс-группа Белого дома составляла тогда около 300 человек.

На каждой подобной встрече принимающая сторона организовывала Международный пресс-центр, оборудованный всем необходимым для работы журналистского корпуса: всеми видами современных средств связи, множительной техникой, пунктами питания и отдыха, переводчиками и др.

Взаимоотношения охраны с журналистами, особенно кино-, теле— и фотожурналистами, т. е. как они у нас значились — «снимающими», всегда были достаточно сложными.

Опять знаменитая дилемма.

С одной стороны, необходимо максимально выигрышнее, подробнее показать мировой и советской общественности всю программу международной встречи. А с другой — не допустить как минимум нарушения порядка на территории протокольных мероприятий. Надо знать психологию журналиста — добытчика материала!

Стремясь заполучить самый выгодный кадр, именно сейчас, именно с этого ракурса и как можно с более близкого расстояния, толпа журналистов, а если не организовать правильно их работу, это именно толпа, сбивающая друг друга с ног, разбивающая коллегам носы громоздкой аппаратурой и лестницами, готовая снести любые преграды, заборы, полицейские цепочки и охрану, готовая затоптать и первых и вторых и прочих лиц.

Зачастую «взаимоотношения» превращались в откровенные битвы. Чаще всего они были подковерными. Их ощущали только участники. У сражающихся сторон на лицах были только полагавшиеся по протоколу улыбки. А по вечерам та и другая демонстрировали товарищам синяки и ссадины.

Несмотря на эти «трения», со многими из них постепенно завязались самые добрые отношения. Часто они нам помогали, отвлекая на себя дебоширов или просто блокируя их своими телами. Рябята, как правило, были не мелкие.

Михаил Сергеевич Горбачев как-то посещал, кажется, тольяттинский автозавод.

У нас, как всегда, все распланировано. Коллектив завода вышколен, полы начищены, стены и заборы выкрашены… Журналисты заняли отведенные места. В самый последний момент передо мной появляется совершенно растерянный человек и представляется фотокорреспондентом газеты «Красная Звезда» (орган печати Министерства обороны): подполковник Дорофей Петрович Гетманенко. Ситуация сложилась критическая, «Красная звезда» опоздала с аккредитацией своего человека, а как один из центральных органов печати обязана была освещать главные события в стране, коими являлось все, что связано с работой президента.

«Помогите, — молил подполковник, — мне нужно только сделать несколько кадров! Пропустите на завод!»

Как человек военный, я не мог не помочь родной газете, а потому на просьбу журналиста постарался откликнуться. Но мест, отведенных за загородкой для прессы, уже не осталось, потому что они распределялись согласно поданным на аккредитацию заявкам.

«Значит так, Дорофей Петрович, — предложил я после короткого раздумья, — вот мой пиджак. Держитесь за него и делайте свою работу. Но упаси тебя Бог выпустить его хоть на минуту и сделать от меня шаг в сторону. Вас тотчас отсюда выкинут (да, в «Девятке» с некоторых пор с недисциплинированными журналистами поступали именно так!). Мне за Вами следить и защищать Вас будет некогда. Уяснили?»

Конечно, счастливый журналист все уяснил. Он был согласен на любые условия, лишь бы привезти в редакцию желанные фотографии. И мы плечом к плечу ринулись в гущу событий, каждый — по своим делам…

Весь долгий и очень витиеватый путь, когда — вслед, когда — впереди Горбачева и его свиты, Дорофей проделал, мужественно держа меня за рукав пиджака. Я постоянно чувствовал его восторженный трепет от возможности вновь и вновь делать кадры с максимально близкого расстояния. Никто из аккредитованных ранее журналистов не мог и мечтать о таком. Их все время держали на почтительном расстоянии от процессии.

Удовлетворенный корреспондент уезжал в Москву, рассыпаясь в благодарностях, не зная, что триумф его только начинается.

На следующий день, как обычно, читая газеты, во всех я видел одни и те же фотографии, с одной и той же подписью: Чумичев — Лизунов, Лизунов — Фомичев…Так бывало всегда, когда освещались темы правительственного уровня. Фотографировать первое лицо допускались единицы, которые в наших списках значились как личные фотографы президента. А потом их снимки централизованно рассылались во все органы печати.

И только «Красная Звезда» гордо опубликовала собственные, гораздо более выигрышные фотографии, на которых Михаил Сергеевич, запечатленный во всей красе, с удачным ракурсом, казался таким близким, что хотелось протянуть ему руку!

Подпись, стоявшая под этими фотографиями, не осталась незамеченной. Удачливого обладателя «зоркого глаза» и редкого имени Дорофей вскоре значительно повысили в должности и возвели в ранг собственного фотокорреспондента Министра обороны.

Но даже тогда, пожиная лавры славы, он не забыл о случае, давшем толчок его карьере. С тех пор его лучшими фотографиями не только любовались читатели «Красной Звезды», но неустанно пополнялся и наш архив, который помогал в работе и служил вечным напоминанием того, что добрые дела иногда кто-то способен оценить.

Только в августе 1991 года они самым необычным образом пропали из моего опечатанного следователем кабинета.

Позднее мне стало известно, что полковник Дорофей Петрович Гетманенко погиб буквально на боевом посту. Сердечный приступ. Он умер в самолете во время выполнения очередного редакционного задания. Сегодня дело продолжает его сын-журналист Олег Дорофеевич Гетманенко. Он работает, кажется, в «Новой газете».

В СССР в наши времена со СМИ все было и проще и сложнее.

Проще, так как не было проблем с отводом от участия в мероприятиях даже самого известного журналиста. Зная это, работники пера и фотоаппарата старались поддерживать с охраной самые доброжелательные отношения. Любое невыполнение требований, а не дай Бог стычка с охраной, могла стать конечной точкой в их творческой карьере.