он женат и у него дети. Но для меня Осадчий адвокат. И только. Я дико мечтала попасть в его фирму.

— Чтобы теперь впахивать бесплатно. Вот тебе урок: никого и ничего нельзя идеализировать.

— Тебя можно.

Я кладу ладонь на ее колено, одобрительно поглаживаю.

Нравится мне Алина, вот нравится, и всё. Ничего не могу поделать, да даже и не пытаюсь. Два месяца живем вместе, и с каждым днем становится лучше.

Бывает в жизни так, что находишь полностью своего человека. Вы совпадаете по многим параметрам. Одну музыку любите, одни фильмы смотрите, одни цели ставите. В общем, одного поля ягоды. И кажется: вот оно. Навсегда. Столько сделано, чтобы быть вместе. Чувства горят. Горят, горят. Вместе проходите через испытания, держитесь достойно.

Затем эти отношения рушатся. Усилием воли заставляешь себя разлюбить, а через полгода живешь с девкой, которую когда-то тебе же и подарили, обмотанную бантом, и получаешь реальное удовольствие. Просто наблюдая за ней каждый день.

Странная, непосредственная, диковатая. Из, мать ее, религиозной многодетной семейки фриков. Которые потоком вопросов меня чуть не прикончили во время недавней поездки в общину. Там все половозрелые женщины были беременными. И толпа детей вокруг. Охренеть.

Между нами все как-то странно и неправильно, начиная с разницы в возрасте. Но при этом хорошо. Просто хорошо каждый день. Хорошо настолько, что хочется продолжения.

Алина убирает телефон в сумку и смотрит на меня. Темные волосы распущены, сдержанный макияж. Губы чуть приоткрыты, глаза горят. Меня никогда так сильно не любили. Пульс учащается, я реагирую.

Не знаю, где грань между благодарностью и реальными чувствами. Есть ли она вообще у двадцатилетней девчонки? Жизнь покажет. А пока мы едем отмечать день рождения одного моего приятеля, пить шампанское и тренировать выдержку.

Да, мне по-прежнему хочется Алину спрятать и никому не показывать, но так не получится. Она должна учиться держать удар. На вечере будет минимум один бывший клиент Беляковой.

Оставляем машину на подземной парковке и поднимаемся в лифте на нужный этаж. Алина переобувается в гардеробе, я жду у окна. Вскоре подходит Пётр, мы пожимаем руки. Обсуждаем дела, но прерываемся, увидев Алину.

Высокая, стройная, горячая. Строгий костюм, туфли на высоком каблуке. Порочный взгляд. Идеальная до кончиков пальцев. Не скрываю удовлетворенной улыбки.

— Привет еще раз, Петь! — радуется Алина.

Подходит ближе, и я в тупом собственническом порыве обнимаю ее за талию и тяну к себе.

Уже просил Петра вести себя сдержанно, и он не тот человек, который вышел бы за рамки дозволенного, но на всякий случай контролирую каждый взгляд и жест. Это происходит автоматически.

— Привет! — Пётр улыбается. Протягивает руку, Алина ее пожимает. — Отлично выглядишь. И... ты изменилась.

— Да? — искренне удивляется Алина. — Вроде бы нет.

— Взгляд другой, — подтверждаю я сухо. — Уже не такой наивный и открытый. — Добавляю, глядя на Петра: — Работа у Осадчего вносит коррективы.

— Однажды их контора лопнет от пафоса, — смеется тот.

— Сто процентов.

— Вы ничего не понимаете, — сокрушается Алина. — Я осуществляю мечту!

— А я тебе объясняю, что мыслить нужно шире. Работа в каком-то месте не может быть мечтой, максимум целью. Цель при необходимости корректируется.

— Хорошо, папочка, — злится она.

Незаметно щипаю за задницу. Продолжая шутить, мы заходим зал и сразу же ловим на себе взгляды. Многие из присутствующих привыкли, что я прихожу с другой девушкой. Алина их занимает. Еще она единственная, кто не в платье. Нам обоим плевать.

Некоторое время уделяем имениннику и поздравлениям. Затем находим Осадчего с женой и тоже перекидываемся несколькими фразами. Алина забавно смущается в присутствии кумира, во имя которого кинулась во все тяжкие.

— Вы мне знакомы, — вдруг сообщает Андрей Алине, после того как я ее представляю.

Ее глаза расширяются.

— Конечно, она вам знакома, Андрей. Уже два месяца впахивает на вашу фирму. Человек дома спасибо, что ночует. А вы ей не платите. — Склоняю голову набок.

Окружающие смеются и осуждающе цокают. Я слегка прищуриваюсь.

— Да? — типа удивляется Осадчий. — Совсем не плачу?

— Совсем, — продолжаю обличать.

— А вы нуждаетесь? — Он вскидывает брови.

Тот еще мудак, конечно.

Алина слегка розовеет, я продолжаю игру:

— Тут уж дело принципа.

— Понял, Артём. Спрошу у Глеба, что за ерунда, почему студенты работают бесплатно.

Усмехаюсь. Он даже не старается выглядеть возмущенным. Никого нельзя идеализировать. Особенно юристов.

— Вы как-то давно приезжали в общину, рассматривали дело о нашей земле, — набравшись смелости, вклинивается Алина. — И сказали, чтобы я, когда вырасту, пришла к вам работать. Я и пришла. Хочу построить карьеру.

— Вот это история. Браво! — Лидия, жена Осадчего, и предлагает за это выпить.

Мы чокаемся.

Болтаем еще некоторое время, после чего подходим к столику за новыми напитками. Начинается праздничное шоу. Я бегло оглядываю гостей. Алина переполнена восторгами. В какой-то момент она сильно сжимает мою руку. Наклоняюсь.

— Вон тот мужчина, рядом с Петром, смотрит на меня неприятно. Липко. Я его знаю. Его зовут Михаил.

Прослеживаю взгляд. Я был готов к тому, что она узнает Туманова, и все же раздражение вспыхивает. При этом голос звучит совершенно спокойно:

— Ты с ним работала?

— Да. Секса не было, мы тогда сопровождали мужчин в клубе, без интима. Они все нажрались как свиньи, но заплатили хорошо. Я танцевала для его друга, а этот вел себя по-хамски, комментировал. Через пару дней с Михаилом работала Наира, и... у него не встал. Тогда этот человек ударил ее несколько раз по лицу. — Взгляд Алины становится стальным. Она переводит глаза на меня. — Ни за что ударил. Просто потому, что не смог. И не заплатил. Она плакала.

— Мой старый знакомый, Михаил Туманов, — представляю я. — По словам Петра, именно он договаривался о моем дне рождения с Адель. — Через паузу добавляю: — Я не знал, что он бил твою подругу. Обычно мы обсуждали бизнес, а не бл**ей.

— Понимаю. Со стороны, бывает, и не заметно, какие демоны живут внутри с виду хорошего человека. Иногда, получая кусочек власти, люди звереют и позволяют себе издеваться над другими. В прямом смысле издеваться: бить, мучить, унижать. Не приглашай его к нам в гости, пожалуйста. Оболью кипятком.

— Не беспокойся.

Слышу, как окликает Семён, и киваю.

— Одна побудешь немного? Мне нужно отойти.

—