предприятиям продолжить работу и сменить партийное руководство в Шанхае на чиновников, которые были лояльны Мао. 4 января в город прибыли члены ГДКР Чжан Чуньцяо и Яо Вэньюань. Координируя свои действия со «Штабом рабочих», они санкционировали захват повстанцами крупных СМИ и приказали журналистам публиковать статьи с призывами к восстановлению общественного порядка. Немедленно появившиеся публикации заявляли, что власти Шанхая учинили заговор, чтобы воспрепятствовать «культурной революции» путем подстрекательства фракционализма и убеждения рабочих выступать с экономическими требованиями, что свидетельствовало об очередных проявлениях реакционной буржуазной линии [MacFarquhar, Schoenhals 2006: 163–164; Walder 1978: 51–57]. Чжан приказал «Штабу рабочих» организовать 6 января массовый митинг с тем, чтобы «сместить партийный комитет города Шанхая». В рамках акции, на которой собралось 100 тысяч человек, первый секретарь партии, мэр и другие высокопоставленные чиновники Шанхая с опущенными головами стояли на помосте, осыпаемые обвинениями [MacFarquhar, Schoenhals 2006: 164–165; Perry, Li 1997: 89].

Тем самым фактически был распущен партийный комитет города Шанхай. 45 из 56 членов структуры лишились своих постов. От власти были отстранены мэр и все семь его заместителей. 9 января в местных газетах от лица «Штаба рабочих» и иных повстанческих групп было размещено «Чрезвычайное уведомление», которое описывало шаги на пути к восстановлению стабильности. Экономические требования рабочих признавались достойными порицания и осуждались как заговор ревизионистов. Мао заявил членам ГДКР, что повстанцы в Шанхае поступают правильно и что весь Китай «должен, учась на примере Шанхая, перейти к реальным действиям». Поздравительная телеграмма была опубликована во всех газетах страны 12 января. Документ одобрял захват власти в Шанхае и призывал к аналогичным действиям в иных районах Китая. В ответ «Алые гвардейцы» опубликовали заявление «Прошение о помиловании к председателю Мао», выразив сожаление по поводу их недавнего противостояния со «Штабом рабочих» [MacFarquhar, Schoenhals 2006: 165–166].

19 января Чжан Чуньцяо объявил, что новый орган власти в городе будет называться Шанхайской народной коммуной. Однако Мао, скорее всего под впечатлением безуспешных попыток студентов создать Пекинскую коммуну, в середине февраля потребовал, чтобы Чжан сменил название структуры на «Революционный комитет». Чжан выполнил распоряжение, и новое название было официально объявлено 23 февраля. Во главе Революционного комитета встал Чжан, Яо Вэньюань был назначен первым заместителем главы, лидер «Штаба рабочих» Ван Хунвэнь – еще одним заместителем руководителя [Ibid.: 166–169; Perry, Li 1996: 126–127; Walder 1978: 60–63][171].

Чжан недвусмысленно обозначил, что теперь власть находится в руках «истинных революционеров» и дальнейшие притязания на нее недопустимы. Чжан приказал повстанцам вернуться к работе и покинуть улицы. Впервые с августовского запрета для обеспечения порядка и предупреждения дальнейших нападений на органы власти он применил армию. Чжан ввел в город войска из военного округа Нанкин, а также организовал для поддержания порядка проходы по улицам отрядов рабочего ополчения из местных лояльных режиму фракций [Walder 1978: 51–63].

Захват власти под предводительством Чжана был встречен противостоянием как со стороны студентов-повстанцев, так и со стороны мятежных рабочих. Первыми вызов ему бросили представители крупного студенческого союза «Красные революционеры», руководство которого с подозрением отнеслось к передаче полномочий, слишком напоминавшей подавление массового движения при содействии вооруженных сил. По сути, это были жесткие репрессивные меры под прикрытием пустых разглагольствований о «революции». К тому же Чжан был высокопоставленным чиновником в партийном комитете города Шанхая. Наконец, ранее он отказался взаимодействовать со студенчеством, которое первым выступило против парткома, и отдал предпочтение сотрудничеству со «Штабом рабочих». На встрече с Чжаном и Яо Вэньюанем 27 января «Красные революционеры» не отпускали официальных лиц шесть часов, пытаясь заставить их принести извинения за использование армии для подавления повстанцев. Так и не пошедшие на уступки Чжан и Яо были отпущены, однако на следующий день студенты-радикалы взяли в плен одного из ведущих заместителей Чжана и перевезли его в кампус Университета Фудань. Для освобождения своего помощника Чжан направил солдат. Ответом студентов стало распространение листовок и стенгазет с обвинениями Чжана в подавлении студенческого движения. Чжан мобилизовал рабочих на патрулирование общественных мест для предупреждения дальнейших проявлений несогласия. ГДКР направила телеграмму, в которой нападки на Чжана назывались «абсолютно ошибочными». Власти предупредили, что непокорных ожидают роковые последствия. Студенты-повстанцы быстро свернули свою деятельность [Perry, Li 1997: 20–21; Walder 1978: 60].

Чжан столкнулся со схожими трудностями со стороны повстанческих групп, сотрудничавших со «Штабом рабочих». Некоторые из них выступали против создаваемой Шанхайской коммуны, переговоры о формировании которой проходили без их участия. Они отказались подчиниться приказу самоликвидироваться и вступить в «Штаб рабочих». Гэн Цзиньчжан, лидер влиятельного «Второго полка», создал крупный альянс рабочих, публично выступивший против Ван Хунвэня и заявивший о намерении создать собственную коммуну. В конце февраля силы общественной безопасности задержали Гэн Цзиньчжана и распустили независимые группы. С того времени уличные бои между большими фракционными союзами в Шанхае прекратились. Столкновения между фракциями продолжались, но ограничивались пределами отдельных фабрик [Perry, Li 1997: 119–144; Walder 1978: 58–59]. Неизменная поддержка Мао позволила силам общественной безопасности и местному ополчению сделать из Шанхая островок относительного спокойствия посреди моря общественных беспорядков, в которое превратилась значительная часть Китая.

Захват власти в регионах

Январская революция в Шанхае стала образцово-показательной моделью политических преобразований для всего Китая. События в Шанхае можно обоснованно представить результатом массового движения. Несколько крупных народных организаций поддержали Чжан Чуньцяо, а их лидеры были введены в новые властные структуры. Чжан был надежным радикальным деятелем, давним сторонником инициатив Мао и членом ГДКР. Наконец, Шанхай продемонстрировал, что захват власти может позволить восстановить промышленное производство и общественный порядок. Повстанцев в провинциях по всему Китаю призывали совершать перевороты по аналогичному сценарию.

Шанхай был источником вдохновения для этих нововведений, однако свое наименование – «революционные комитеты» – новые властные структуры получили в провинции Хэйлунцзян. Важно отметить, что занимавший тогда пост первого партийного секретаря Хэйлунцзян Пань Фушэн пережил события и возглавил правительство, в которое наравне с революционными кадрами и армейскими офицерами вошли избранные лидеры повстанческих организаций. Пань Фушэн, перебравшийся в провинцию благодаря служебному продвижению в октябре 1965 г., был в Хэйлунцзян сравнительно новым человеком. Соответственно, никаких тесных связей с местным руководством у него не было и отвечать за прошлые действия провинциальных властей ему не пришлось. С самого начала Пань открыто поддержал студенческое восстание, дистанцируясь от своих коллег с большим опытом работы в провинции и представляя дело так, будто бы покровителем местных хунвейбинов был он лично. В середине августа Пань, подражая участию Мао в митингах на площади Тяньаньмэнь, присутствовал в качестве почетного гостя на крупных собраниях хунвейбинов в Харбине. Если студенты выкрикивали обвинения в отношении высокопоставленных провинциальных чиновников, Пань с