– Не волнуйся, припрет – и вспомнишь, – добавил куратор.

К назначенному времени Олега заботливо одели, сверху накинули длиннополое пальто и отвезли в ангар Центрального аэродрома. Разгоняя пропеллерами снег, самолет взял разбег и нырнул в серые зимние облака.

Олег стоял перед воротами «своего» дома и никак не мог решиться на первый шаг. То, что его признали «отец» с «сестрой», не гарантирует от разоблачения многочисленными родственниками и слугами. Женщина на другой стороне улицы тоже остановилась и принялась его рассматривать. Что-то не так? Вроде обычный офицер в летной куртке и фуражке блинчиком. Это в кино немцы ходят с аэродромом на голове, в реальности военная мода требовала выбросить из тульи пружину и смять бока.

– С возвращением, Пауль! – Женщина приветливо помахала рукой и пошла дальше.

Олег сделал несколько глубоких вдохов и осторожно толкнул калитку. Где-то в доме звякнул колокольчик, и на лестницу вышел старичок. Прихрамывая на обе ноги, он осторожно спустился на дорожку, затем посмотрел на гостя и засеменил навстречу:

– Пауль! Дорогой мой Пауль! Люди! Наш Пауль вернулся!

Из дома высыпали слуги и принялись обнимать и целовать руки, следом выбежала Анели и, растолкав всех, бросилась на шею.

– Ты все вспомнил, да? К тебе вернулась память? Я каждый день за тебя молилась!

– Благодаря тебе, – скованно ответил Олег.

Шумной гурьбой вернулись в дом и сразу направились в комнаты Пауля. Спальня обвешена военными плакатами с мускулистыми рыцарями с мечом и полуголыми девицами с гранатами. В большой комнате центральное место занимал портрет фюрера на фоне пылающего города. С потолка свисали многочисленные шнурочки с моделями различных самолетов, в большинстве фантазийных. Из коридора послышались быстрые шаги, и прислуга поспешно ретировалась.

– Здравствуй, сын! – Герберт ван Абеляр стиснул Олега в объятиях, затем отстранился и деловито спросил: – Память полностью восстановилась?

– Не знаю.

– Где тебя лечили? После исчезновения из госпиталя я поставил на уши всю Германию.

Данный вопрос предусмотрели и придумали безупречную отмазку.

– В Берлине, госпиталь СС, лаборатория доктора Виртса.

Лицо Герберта ван Абеляра исказилось в ужасе, он сел в кресло и дрожащим голосом спросил:

– Электрический шок?

Вместо ответа Олег показал многочисленные красные пятна ожогов. Анели разрыдалась и выбежала из комнаты. После войны принято говорить, что обыватели ничего не знали о чудовищных опытах над людьми. На самом деле знали, ибо «достижения» ученых широко освещались в прессе, а сами «гении» получали правительственные награды. Высшей расе дозволено все, особенно в отношении недочеловеков.

– Когда поедешь к матери?

«Родители» в разводе, мать Пауля в двадцать девятом вступила в НСДРП, затем сошлась с одним из партийных говорунов и подала на развод. Ее муж высоко поднялся, а она сама стала значительной фигурой в иерархии СС. Суд оставил сына отцу, но Пауль навещал мать при каждом удобном случае.

– Никогда, – отрезал Олег.

Внизу зазвенел колокольчик приглашения к обеду, и отец с сыном отправились в столовую. Слуга поставил под правую руку бутылку шнапса с анисом и хрустальную стопку. В ноздри ударил сивушный дух, Олег недовольно поморщился и отодвинул вонючее пойло. Десерт из желе с вишнями и кофейник подали в кабинет Герберта ван Абеляра, что предполагало деловой разговор.

– Ты очень сильно изменился, не куришь, не пьешь, не хочешь видеть мать. Что тебя изменило?

– Война.

– Навоевался? В таком случае посодействую демобилизации, пойдешь учиться в университет.

– Ты ничего не понимаешь. Вскоре школьники и студенты будут защищать руины Берлина. – В слишком длинной фразе проскользнул акцент, и Олег принялся тереть подбородок. – Извини, язык плохо слушается.

– На фронте так плохо? Русские свирепые воины, но отнюдь не кровожадны, особенно к мирному населению.

– Чем закончилась Великая война?[77]

– Конфисковали патенты и научные исследования, из банков изъяли золото, серебро и валюту.

Герберт ван Абеляр поперхнулся кофе и надолго закашлялся. Олег немного подождал и хмуро сказал.

– Поверь, Антанта не опоздает к разделу пирога. На этот раз Германию не только разграбят – разделят на доминионы.

«Отец» залпом допил кофе и тихо заговорил:

– Наш банк выжил за счет маленького филиала в Швейцарии. Ты прав в прогнозах, пора перекачивать деньги.

Затронутая тема предусматривалась в подготовке к внедрению. Разработанный план должен был подтолкнуть Герберта ван Абеляра к мысли отправить сына в Америку. Куратор настоятельно рекомендовал не форсировать события, ибо реальный Пауль никогда не интересовался банковской деятельностью отца. Он бездумно тратил деньги на развлечения и щедро раздавал сиюминутным друзьям.

Олег начал охотиться за юрким кусочком желе, который успешно уклонялся от десертной ложки. Наконец добыча оказалась на языке, и он зажмурился от удовольствия. Продолжить разговор или нет? «Отец» уже отметил изменения в характере и поведении своего «сына». Развитие темы позволит быстрее убраться из этого дома, переход к пассивному выжиданию чреват неприятными сюрпризами. Решив, что оба варианта одинаково опасны, он неспешно заговорил:

– У лишенного памяти человека нет обязательств. Я лежал и слушал радио, которое твердило о лендлизе.

– Лендлиз! – эхом повторил «отец». – Америка соберет все золото земли и сотрет в порошок Германию с Японией!

Олег решил немного подтолкнуть к нужному решению и, словно раздумывая, произнес:

– Бессмысленно ехать беженцем, натурализация растянется на пять лет, и все сладкие кусочки достанутся другим.

– Немцев опустят ниже негров, – поддержал Герберт ван Абеляр. – Добыча достанется рожденным в Штатах.

Они вплотную подошли к главному, Олег решился проявить инициативу:

– Мой отъезд из Рейха ударит по карьере матери, а она отыграется на тебе.

– Замкнутый круг?

– Нет, плен в Северной Африке.

– Ты прав, сын! Ты прав! Эйзенхауэр высадился в Касабланке и скоро ударит в тыл Роммелю.

Американцы высадили войска в нейтральной стране, затем совершили марш через нейтральный Алжир и заставили немцев развернуть армию на запад. Нефть Ливии досталась англичанам.

– Итальянцы едва ли успеют эвакуировать солдат, нам придется вывешивать белый флаг.

Герберт ван Абеляр принялся мерить шагами кабинет, а Олег поддался соблазну выпить еще чашечку кофе. Наконец «отец» успокоился и вернулся в кресло: