Мимо их убежища пробежал подросток с окровавленным скальпом в руках.

Сабрину затошнило — сильнее, чем когда-либо в жизни.

Земляная Женщина поддержала ее.

— Мужчины сражаются, женщины выживают, — ободряюще проговорила индианка. — Выживать гораздо труднее.

Сабрина задумалась о том, скольким людям посчастливится пережить этот ужасный день.

Джорджа Армстронга Кастера обвиняли во всех смертных грехах: в высокомерии, прямоте, хвастовстве. Но помимо этого, он был талантливым, отважным и трудолюбивым военачальником.

Временами он вел себя опрометчиво и даже беспечно. Однако он был не глуп.

Кастер совершил величайшую ошибку: недооценил противника. Но он сражался до конца, даже когда осознал свой промах.

Отделенный от основной группы войск, Кастер, несмотря на численный перевес противника, сумел совершить несколько рискованных вылазок. Часть его войск, попытавшихся отступить, была окружена и уничтожена.

Бок о бок с Кастером сражались родные и близкие друзья: Том Кастер, Бостон, его племянник, Оти Рид, лейтенант Кук. Они были отважными бойцами. Они не дрогнули и встретили свой конец как подобало солдатам.

Вместе они сражались. Вместе завоевали славу.

И вместе погибли.

А на далеком холме Бентин и Рено пришли к выводу, что Кастер заметил основные силы противника и попытался объединиться с войсками Гиббона или Терри.

Бентин и Рено сочли, что их бросили на произвол судьбы. Они проделали трудный марш, не спали почти три дня и оказались в отчаянном положении. Их душила горечь. И страх.

Пришла ночь. Воды не было, подкрепление не появлялось.

Зато солдаты знали, что где-то поблизости таятся тысячи сиу и шайенов, ожидая утра. Чтобы перебить врагов.

По торжествующему виду индейцев Сабрина поняла, что они одержали великую победу над белыми.

Погибших сиу подняли на помосты. Шайенов похоронили в ущельях.

Воины обыскивали убитых противников и уродовали трупы.

Женщины помогали им.

Многие женщины оплакивали своих близких, погибших во время недавней битвы при Роузбаде, и теперь стремились отомстить белым. Их рубили топорами, им отсекали пальцы, головы и ступни. Их резали ножами.

Те, кто выжил, ненадолго обманули смерть: их уничтожали, и их смерть была ужасна.

Все это Сабрина знала со слов Земляной Женщины. К этому времени она утратила даже способность думать. Погибло немало сиу и шайенов, по лагерю разносились пронзительные скорбные вопли. Предстояло еще одно переселение: сиу не живут там, где лежат погибшие. Лагерь переместился вниз по реке. Индейцы помнили, что поблизости ждут солдаты.

Утром сражение должно возобновиться. Вожди собрались на совет. Некоторые из воинов были убеждены, что они одержали победу над войском Крука. Другие уверяли, что солдаты явились с разных сторон.

Слоан по-прежнему мучился в лихорадке. Земляная Женщина вместе с Сабриной всю ночь ухаживала за ним.

Где-то посреди ночи Сабрина заснула, окончательно выбившись из сил после двухдневного бодрствования. Проснувшись, она обнаружила, что рядом никого нет.

Вскочив, она выглянула из шалаша, но не нашла Слоана. Земляная Женщина принесла кофе и предложила его Сабрине, но у той слезы подступали к глазам.

— Где же…

— Ушел посмотреть поле боя.

— О Господи! Земляная Женщина, можно ли догнать его?

— Не делай этого.

— Пожалуйста! Я не могу иначе! Земляная Женщина колебалась.

— Сражение продолжается — не там, в другом месте. Когда бой завершится, вожди прикажут нам перебираться на новое место. Мы одержали великую победу, но если солдаты найдут нас, она станет поражением.

— Прошу тебя, Земляная Женщина!

Индианка подозвала юношу, ведущего на поводу лошадь, что-то сказала ему, и тот кивнул. Вскочив в седло, он протянул руку. Сабрина быстро взобралась на круп лошади.

Поездка заняла около двадцати минут.

Они остановились перед морем трупов. Такого Сабрине еще не доводилось видеть.

Посреди поля высилась одинокая фигура. Юноша помог Сабрине спешиться. Стараясь не смотреть под ноги, Сабрина пробралась к Слоану. По ее щекам катились слезы.

Остановившись в десяти футах за его спиной, она прошептала:

— Слоан!

Он не обернулся, и она подступила ближе. Боясь прикоснуться к Слоану, Сабрина обошла его, отводя взгляд от земли, залитой кровью и усеянной мертвыми телами.

Минуту ей казалось, что Слоан не видит ее. Он был, как и подобало воину сиу, в набедренной повязке. На бледном лице ярко выделялись темные глаза.

— Слоан! — нерешительно повторила она, и тут слезы полились рекой. Она упала бы на колени, если бы не боялась задеть труп.

Наконец Слоан сдвинулся с места, взял ее за плечи и привлек к себе. Пройдя несколько футов, они сели на землю. Он крепко обнимал ее, стараясь утешить, и Сабрина заметила, что у самого Слоана влажные щеки. Он оплакивал друзей.

Проследив направление его взгляда, Сабрина увидела скорчившийся труп.

Это был Кастер.

Мертвые вокруг него были изуродованы, а тело Кастера осталось целым. Только его уши были окровавлены.

— Шайены… — начал Слоан, но голос подвел его. Сглотнув, он заговорил снова: — Шайены считали его братом. Ему не отрубили руки, чтобы в следующей жизни он мог сражаться. Ему проткнули уши, чтобы в другой жизни он лучше слышал и помнил обещание не воевать с шайенами.

Издалека донеслись приглушенные звуки стрельбы. Слоан неловко поднялся. Сабрина поняла, что он прислушивается. Он привлек ее к себе, словно пытаясь уберечь от ужаса, смерти и бедствия.

— Это… немыслимо! — прошептал он. — Но как бы я хотел, чтобы ты поняла: такое же горе постигло и сиу…

— Я видела убитых женщин и детей, — отозвалась Сабрина.

— Значит, и белые — убийцы, и сиу — убийцы, а я принадлежу к обоим народам, — с горечью заключил он. — И не могу примирить их.

— Когда-то тебе удавалось поддерживать мир между ними. Ты спас немало жизней белых и сиу, — возразила Сабрина.

Слоан отстранился и посмотрел ей в глаза. Она смертельно боялась всего, что окружало их. И скорбела о погибших. Слоан прерывисто вздохнул.

— Я вижу, как они пали, и пытаюсь представить себе, что они чувствовали перед смертью. Они решили сражаться до конца, выстоять, но… — Он осекся. — Это невыносимо. Мне больно думать об этих людях, моих друзьях, Я жил среди них, смеялся с ними, играл в бейсбол… И все-таки я считаю, что это побоище было последней великой битвой с индейцами, последним отпором, который сиу дали белым. Теперь никто не станет испытывать сочувствия к индейцам. Все устали от войны с ними, от горя и смерти. Люди потребуют, чтобы армия уничтожила язычников. Господи, что же нам делать?