Где проходит граница Вержейской Прорвы, он знал приблизительно. Когда миновали кирпичную ограду, за которой, несмотря на поздний час, вовсю дымили трубы, питая нависающий над крышами смог, охранник сказал:

– Вышли. Чувствуешь магию?

– Как восхитительный аромат игристого вина, – отозвался Тейзург.

На ограде под фонарем виднелась табличка – возможно, одна из тех, что предупреждают о прорве.

– Боюсь, до полиции еще далеко – правда, Янжек? К тому же не будем забывать о коррупции… Нет гарантии, что этот отвратительный господин, мечтавший посмотреть на наши потроха, никогда не выберется с каторги. Поэтому я намерен отправить его в Хиалу прямо здесь. Хантре, что ты об этом думаешь?

– После того, как мы его столько тащили? Издеваешься?

– Угадал, – ухмыльнулся Тейзург. – Обожаю над тобой издеваться, это так же восхитительно, как дразнить кота… Янжек, признайтесь, когда я говорил о Хиале, вы, верно, думали, что я трепло?

– Право же, сударь, я никогда не позволил бы себе помыслить такие недопустимые вещи о госте нашего города, о нашем уважаемом клиенте, – со всей искренностью, на какую был способен, заверил Янжек, в действительности именно так и думавший.

– М-м, правда? А что же вы позволили себе помыслить по поводу моих высказываний о Хиале?

– Эдмар… – произнес Хантре как будто с предупреждением.

– Я решил, что вам угодно было шутить.

– Прелестно… Значит, вы не принимаете меня всерьез? Впрочем, я нахожу, что для вас это извинительно, поскольку вы были вежливы, тут с моей стороны никаких претензий, но я просто обязан рассеять ваши заблуждения.

– Хватит уже трепаться, если хочешь, чтоб окружающие не считали тебя треплом, – перебил охранник. – Мы сдаем этого подонка в полицию или нет?

– Не испытываешь желания за него заступиться?

– Я скорее за бешеную собаку заступлюсь, – экскурсоводу показалось, что Хантре передернуло, словно гвоздем по стеклу провели. – Она хотя бы не ведает, что творит, а эта ходячая помойка все понимает.

Измученный Янжек про себя вздохнул с облегчением: гада убьют. А то богатым иностранцам все нипочем, они уедут, и еще вопрос, не выйдет ли Челюсть-Корма назавтра же из кутузки на волю. Вдруг Янжек Плец опять с ним где-нибудь столкнется – тот наверняка его узнает… Хвала богам, если все закончится здесь и сейчас, раз и навсегда.

– Боюсь, ты и впрямь классический образец несимпатичного негодяя, – обратился Тейзург к пленнику таким тоном, что поди пойми, дурачится он или говорит серьезно. – Если бы мой охранник за тебя заступился, ты мог бы рассчитывать на пощаду… Янжек, оцените – эксклюзивный номер, специально для вас!

Он щелкнул пальцами, и в нескольких шагах от них возникла туманная арка – будто дверь из ночи в пасмурный день. За ней было светло, но от этого мутного радужного сияния подкатывала тошнота, словно от вони протухшего мяса. У Янжека заныло в солнечном сплетении, как от удара. Хантре шагнул вперед и встал, заслонив, между ним и проемом, так что на дальнейшее экскурсовод смотрел из-за его плеча.

Там, за аркой, кто-то был. На туманной перине сплелись в объятиях две девушки… Если это девушки, а не что-то другое… Одна фарфорово-белая, с копной серебристых волос, звериными ушами на макушке и пышным серебристым хвостом, как у лисицы. Другая мертвенно-синяя в черных узорах – это на ней трико или такая кожа? Волосы у нее были кроваво-красные, как будто мокрые, полумесяцем торчали рога, и вдобавок извивался лаково черный хвост, длинный, суставчатый, как у чудовищного скорпиона.

Ноги подломились, и Янжек где стоял, там и сел, не почувствовав удара о мостовую. Хотелось зажмуриться, но он все равно смотрел на них, как завороженный.

– Золотоглазый!.. – завизжали демонические девицы, то ли обрадовано, то ли свирепо, кто их разберет.

– Мои драгоценные, у меня для вас сюрприз. Этот господин сам признался, что обожает играть с дамочками в рискованные игры, и еще он питает слабость к дымящимся теплым потрохам, так что для него знакомство с вами будет истинным подарком Акетиса. Примите в дар! – Тейзург толкнул бандита под арку. – Лисичка, буду признателен, если ты его допросишь: меня интересует, случайно мы встретились в темных закоулках или он выполнял чей-то заказ. Целую ручки, ножки и очаровательные хвостики, мои красавицы!

Демоницы послали ему воздушные поцелуи. Громила барахтался в тумане, клубящемся возле их ложа, словно тонул в зыбучке.

В следующее мгновение арка исчезла. Пустырь с блестящими черными лужами, за ним виднеется в темноте длинное одноэтажное строение с единственным фонарем возле крыльца, и ничего необычного.

– Ты чокнутый… – тоскливо процедил охранник. – Не мог просто его пристукнуть?

– Нехорошо думать только о себе, – терпеливо и ласково возразил Тейзург. – Право же, Хантре, ты как ребенок. Оставили бы мы здесь труп, подкинули бы лишней работы дуконской полиции…

– Мы и так оставили кучу трупов.

– Спишут на поножовщину. Другое дело – мертвец в единственном экземпляре, такая находка предполагает сыскные действия. К тому же я подбросил новую игрушку Серебряной Лисе и Харменгере, я позаботился о торжестве справедливости во славу Акетиса, я подарил незабываемые впечатления нашему экскурсоводу, в порядке компенсации за доставленное беспокойство. Постоянно быть альтруистом – это пресно и небезопасно, но время от времени стоит давать волю душевным порывам и делать добро.

– Какое добро? – прошипел Хантре.

– А компенсацию я бы лучше деньгами… – пробормотал Янжек будто бы себе под нос, с трудом поднимаясь на ноги.

– О чем разговор, свою тысячу фальденов вы заработали. Хантре, когда же ты отучишься лицемерить? Я ведь спрашивал, не хочешь ли ты за него заступиться! Спрашивал или нет?.. Последнее слово было за тобой, и что ты ответил?

Охранник промолчал. Демонстративно замотал лицо шарфом, не обращая внимания на порез. Уставился на спутников, засунув руки в карманы, словно хотел сказать: «Мы пойдем, наконец, или так и будем здесь торчать?»

– Янжек, ведите нас туда, где можно поймать коляску, чтобы доехать до приличного ресторана. Хорошее вино, достойно сваренный шоколад, приятная ненавязчивая музыка – что-нибудь в этом роде. Паровая экзотика не обязательна, главное – душевная атмосфера, чтобы Хантре пошел на мировую со своей совестью. Когда он с ней не в ладах, он невыносим. Вы, верно, решили, что я держу охранника, чтобы он охранял меня от злоумышленников? Да помилуйте, я не нуждаюсь в защитниках, его задача – охранять от меня всех окружающих. Правда, Хантре?

Тот не ответил.

Хромая рядом с ними по скверно освещенной улице, Янжек прикидывал в уме, какую часть заработанной суммы он положит на сберегательный счет в банке, а какую потратит. Эти размышления помогали ему терпеть и боль от ушибов, и насмешливую болтовню клиента, пребывавшего после всех злоключений в отменном настроении.