– Погоди минутку, – перебил ее Харрисон. – Давай проясним. Что именно Бартоломью собирается сделать с Ун Шаном?

– Он принесет его в жертву Великому Змею, – ответила она, изобразив жест смирения и почитания, когда произносила заветное имя.

– Человеческую жертву?

– Да.

– Да чтоб меня! – воскликнул Стив. – Если бы я сам не вырос на Юге, ни за что бы не поверил. И когда это произойдет?

– Сегодня ночью.

– Когда-когда? – детективу вспомнились загадочные указания, которые Бартоломью дал своим приспешникам. – Дьявол! Где это будет и в какое время?

– Перед самым рассветом в глубине болот.

– Я должен найти Ун Шана и помешать им! – вскричал он. – Где его держат?

– В месте жертвоприношений, он там под хорошей охраной. Вам туда ни за что не пробраться. Утонете или угодите к аллигаторам. А если и дойдете, эти люди порвут вас на куски.

– Ты меня отведешь, а я позабочусь о людях, – прорычал Харрисон. – Ты же хочешь отомстить Бартоломью. Отведи меня, и я позабочусь, чтобы ты получила, что хочешь. – И, подумав, добавил: – Вообще, я привык работать один, но эти болота – совсем не Ривер-стрит.

– Я согласна! – глаза мулатки загорелись от страсти, а белые зубы сверкнули в тусклом освещении. – Я проведу вас к Алтарю, и мы убьем этого желтого пса!

– Сколько туда идти?

– Сама я дошла бы за час. С вами будет дольше. Намного дольше. По тому пути, как пошла бы одна, вы не пройдете.

– Я могу пройти везде, где пройдешь ты, – проворчал Стив, слегка уязвленный. Затем посмотрел на часы, потушил свечу. – Идем уже. Выбирай самый короткий путь и обо мне не беспокойся. Отставать не буду.

Селия решительно схватила его за запястье и почти вытянула из лачуги силой. Ее тело дрожало от напряжения, словно у охотничьей собаки.

– Погоди минуту! – у детектива мелькнула мысль: – А если я вернусь в хижину и захвачу Бартоломью…

– Его там не окажется: он давно вышел к Алтарю. Лучше достанем его там.

Харрисон на всю жизнь запомнил тот бег по болотам, когда он следовал за Селией Помполой там, где не существовало никаких троп и пройти, казалось, было совершенно невозможно. К подошвам липла грязь, несколько раз они по щиколотки оказывались в мутной воде, но быстрые уверенные ноги Селии всякий раз находили твердую землю там, где по всем признакам ее и быть не могло, либо проводила его по трясине, угрожающе дрожащей под их весом. Она легко перескакивала с кочки на кочку и скользила между коварными участками черной жижи, где скрипели зубами невидимые чудища.

Харрисон с трудом за ней поспевал, потея и ощущая тошноту от скверного запаха вязкой грязи, в которой пачкался. Тем не менее он чувствовал, что в нем проснулся гончий пёс, и что теперь он готов пробираться по отвратительным болотам хоть неделю, если это приведет его к человеку, которого он преследовал. Небо затянули влажные дымчатые облака, сквозь которые луна проглядывала лишь время от времени, и Харрисон брел, как слепой, полностью положившись на свою проводницу, чье смуглое полуобнаженное тело было едва различимо в темноте.

Наконец послышался ритмичный стук барабанов. За черными деревьями показалось красное свечение.

– Жертвенный огонь! – выдохнула Селия, ускорив шаг. – Нужно торопиться!

Где-то в огромном уставшем теле Харрисона нашелся запас сил, позволивший ускориться и не отстать. Селия легко пробиралась по болоту, там где вода доставала детективу до колен. Как болотный обитатель, она обладала инстинктом, который направлял ее по безопасным участкам.

Затем Харрисон заметил впереди, как что-то блеснуло, и это уже была не грязь. Селия остановилась перед участком зловонной воды.

– Алтарь со всех сторон, кроме одной, окружен водой, – прошипела она. – Мы сейчас в самом сердце болота, так глубоко никто не заходит – кроме таких случаев, как у нас. Хижин здесь нет. Идите за мной! Там есть мостик, о котором, кроме меня, никто не знает.

В месте, где вялый поток сужался футов до пятидесяти, его пересекало упавшее дерево. Селия побежала по нему, ловко балансируя. Затем ее тоненькая призрачная фигурка оказалась на другой стороне, и ее заволок туман. Харрисон сел на бревно верхом и с позором принялся проталкивать себя вперед – он слишком устал, чтобы полагаться на то, что сможет сохранить равновесие. Его ноги висели примерно в футе над черной поверхностью, и Селия, с нетерпением ожидая его на дальнем берегу, тревожно поглядывала на отдаленное свечение. Но оглянувшись через плечо на детектива, она вдруг закричала, предупреждая об опасности.

Харрисон поджал ноги ровно в тот момент, когда из воды высунулось что-то огромное, подняв тучу брызг и страшно щелкнув могучими челюстями. Детектив быстро преодолел последние пару футов и ступил на берег, чувствуя себя более ошеломленным, чем мог бы это признать. Даже преступник с ножом в темной комнате не мог так подействовать на его нервы, как этот убийца из темных вод.

Земля здесь была тверже. Селия объяснила, что они на острове в самом сердце болот. Девушка принялась осторожно пробираться среди кипарисов, задыхаясь от переполнявших ее чувств. Мулатка вся взмокла от пота, и рука, которой она держала запястье Харрисона, была влажной и скользкой.

Через несколько минут, когда свечение среди деревьев стало совсем ярким, девушка остановилась и скользнула за влажную насыпь, потащив своего спутника следом. Выглянув оттуда, они увидели картину, поражающую своей первобытной дикостью.

Впереди находилась поляна, окруженная черной стеной из кипарисов. От внешнего ее края во мрак уходило нечто вроде естественной дамбы, по чьей поверхности тянулась утоптанная тропка, ведущая к самой поляне. Она же служила завершением той тропы, по которой Харрисон пришел на болота. По другую сторону поляны тускло мерцала вода, и в ней отражался свет факелов.

Там, обратившись спинами к дамбе, широкой подковой сидели с полсотни мужчин, женщин и детей с цветом кожи, как у Селии. Харрисон и не предполагал, что здесь жило столько народу. Взгляды их были сосредоточены на том, что находилось в центре подковы – огромном брусе черного дерева неизвестного происхождения. Очевидно, алтарь был привезен сюда из дальних земель. Предназначение бруса не вызывало сомнений, равно как и смысл безобразной, зловеще ухмыляющейся фигуры, что возвышалась позади него. Это был причудливо высеченный идол, чьи звериные черты казались живыми в дрожащем свете факела. Подсознание подсказало Харрисону, что и это чудовище не было вырезано в Америке. Желтый народ привез его с собой с Гаити, а еще раньше их чернокожие предки доставили его из Африки. Словно распространяя запах кричащих джунглей и навевая образы безликих древних существ, идол источал атмосферу Конго.

Харрисон не был суеверен, но при виде всего этого у него на руках выступила гусиная кожа. В глубине сознания зашевелились смутные воспоминания и всколыхнулись нечеткие чудовищные образы из тех первобытных времен, когда люди почитали богов наподобие этого.