— А ведь я тебя спрашивал. Я хотел знать. Но не в привычках Агнии Корсак объяснять какому-то Морозову, что происходит в ее жизни. Ей надо либо верить, либо нет — она так привыкла. А я не хочу слышать от других о твоей жизни, я хочу доверять и слышать это от тебя! Это все, чего я хочу, понимаешь?

Я повернулся, и она распахнула глаза. Вид у меня был еще тот. Нос и бровь разбиты, плечо горело, а кровь протекла сквозь белое полотенце — ну прямо цветовое сочетание вечера!

— Антон?! Что… что случилось? — выдохнула Агния почти без голоса, не испугавшись, а шагнув ближе.

— Упал. Неудачно.

Она успела переодеть платье и стояла передо мной в своем желтом открытом сарафане, который так шел ей, и в котором она танцевала для меня на площади, а я смотрел.

Вот и сейчас уставился.

Волосы свободно рассыпались по плечам, большие глаза блестели. Лицо у Корсак было бледнее обычного, и на нем особенно ярко выделялись губы.

Как же сильно мне хотелось их поцеловать еще недавно…

Я обошел девушку и прошел в комнату, освещенную боковым светом. От удара о стену затылок пульсировал, кровь не останавливалась, и я прилег на кровать, прижав полотенце к носу. Просто упал спиной и закрыл глаза, понимая, что напряжение не отпускает.

— Антон!

— Не говори ничего, пожалуйста. Не хочу слышать! Все сказано и так.

Да она бы и не стала говорить — это же Корсак! Через секунду за ней просто захлопнулась дверь.

Агния

Коридор отеля был длинным и узким. Он никак не кончался, как не кончался сегодняшний день, все больше превращаясь в нереальный, и захотелось крикнуть, чтобы его остановить. Вернуть назад то, что начиналось солнечно и по-особенному, и что так хотелось исправить.

Я вбежала в ресторан еще стремительнее, чем ушла. Повернувшись на месте, оглянулась по сторонам, но ни Покровского, ни Ирки не увидела.

Влад успел остановить меня всего за секунду до того, как я готова была наброситься на Марджанова.

Тот попятился, примирительно выставив руки.

— Но-но, полегче, девочка! — отшатнулся. — Я ни при чем! Я твоего блондинчика пальцем не трогал! Нужен он мне. Я же не смертник, как некоторые!

— Что здесь произошло?! Почему Антон избит?! Да отпусти ты меня! — я вырвалась из объятий высокого и полноватого Влада, и повернулась к девчонкам: — Миленка, Жанка, вы были здесь. Говорите, иначе я за себя не отвечаю! Что случилось с Морозовым?! Почему он в крови?!

С того мига, как только увидела Кудряшку, у меня подергивались руки и хотелось кого-то придушить.

— Это ты еще Эрика не видела. У него физиономия не лучше! — невесело хмыкнула в ответ Жанка. Она стояла, сложив руки на груди, и в момент моего появления что-то выговаривала Руслану. — Подрались они, вот что. Только ты ушла, тут же и сцепились, как мартовские коты.

— Между прочим, твой Антон первым начал! — наябедничала Миленка. — Я от него такого не ожидала! Он мне весь салат на дизайнерское платье вывернул! Теперь вот пятна не отстираются! — она с досадой оглядела себя.

— Ой, прекрати, Ленка! — Жанка недовольно укорила подругу. — Это у Покровского на совести пятна не отстираются, а ты сдашь свое платье в прачечную и забудешь! Лично я Антона не осуждаю. Эрик сам напросился!

— Где он?! Покровский.

— Ирка утащила, — Васильева отмахнулась. — Реветь тут принялась. Ну и вечерок, — посетовала она, грустно улыбнувшись Владу. — Хоть бери и домой сваливай. Агнешка, стой!

Поздно. Я уже выбегала из ресторана на улицу.

Номер Ирки находился в противоположном крыле отеля, на первом этаже, но я нашла его без труда. Распахнув дверь, вошла без стука, оказавшись в комнате.

Ирка сидела на кровати, зажав руки между коленей, и всхлипывала. Одна.

Заметив меня, отвернулась, скрыв лицо за светлыми волосами.

— Где Эрик? — я не стала ходить вокруг да около.

Девушка повела плечами, не ответив. Пришлось подойти ближе и развернуть ее к себе за руку.

— Ира, я тебя спросила, где он! Если привезла его сюда, должна знать!

— Да не знаю я! — неожиданно вспылила та, вскочив с кровати. Подобравшись, брезгливо смахнула с себя мое прикосновение. — К тебе, наверняка, пошел! Дурочку-то из себя не строй, Агнешка, как будто не понимаешь!

Это прозвучало по-новому, но мне сейчас было не до удивления и обид. Я хотела просто стереть Покровского в порошок, чтобы он окончательно исчез из моей жизни.

- Что именно я должна понимать? Он не со мной.

— А то! Приманила, задурила голову, а теперь вертишь хвостом, обнимаешься тут с другим, как последняя… как… Сука! — выкрикнула вдруг Ирка и, испугавшись, прижала ладонь ко рту. Но расплакавшись, села на кровать, обхватив лицо руками. — Дрянь! Ненавижу тебя, Корсак! Ненавижу! Такие, как ты, лишь красивые куклы, не способные любить! Все тебе на блюдечке! А ты же кто? Ты никто! Пустая обертка, в которой нет души! Сначала Макара у меня отобрала, теперь Эрика. Надеюсь, твой Антон это поймет, если уже не понял! Понял, какой лживой змеей ты можешь быть!

Мир накренился и пошатнулся. Какие-то нити внутренней силы рвались, почти оглушая, а день продолжал уходить под откос.

Ирка, девчонка, с которой я много лет делилась всем — друзьями, вещами, тайнами, — все это время меня ненавидела.

Красивая обертка… я уже слышала это совсем недавно.

Я вышла из номера и закрыла дверь. Побрела по коридору к выходу, глубоко дыша и опираясь рукой о стену, безуспешно прогоняя из головы слова теперь уже бывшей подруги.

— Агния! Стой! — Эрик остановил меня во дворе у бассейна и развернул к себе за плечи. — А вот и ты. Наконец-то одна! — с чувством сказал, больно впиваясь в тело пальцами.

— Пошел к черту, Покровский! — кажется, я прорычала. — Не смей меня трогать!

На поляне во всю шло выступление рок-групп, шумела толпа, и музыка разносилась далеко по округе, заглушая голоса. Запутываясь эхом в верхушках деревьев, она уходила к реке глухими битами, оставив нас в этом море звуков одних.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я освободилась всего на секунду, и вот уже Эрик вновь держал меня за руку и тянул к себе.