В садовом центре “Радость феи”, принадлежавший жене мэра Наталье Коньковой, я честно оплатила весь набранный товар и привезла домой множество коробок с рассадой цветов, кустарников и декоративных деревьев. Обновки для сада еле уместились в машине.

По пути из садового центра я заглянула в салон красоты “Кристина”. Его хозяйка в истерике вылила на меня гневную тираду. Я так и не смогла узнать, почему Тихон с восхищением отзывался о СПА-процедурах: получал ли он неземное наслаждение от самих процедур, или от не указанных в прайсе услуг очаровательной бизнес-леди.

– За что вы к нам прицепились?!! – кричала Кристина, выйдя на крыльцо салона Кристина, – Своим делом не занимаетесь! Вампиров не ловите. Зачем вернули память Джанику?! Он сразу вспомнил все мои измены и выставил за дверь своего коттеджа. Только мы собрались официально пожениться, как принесла вас нелегкая в Волочаровск! Да еще покрываете вампира, который меня покусал в прошлом году!

Я не сказала Кристине ни слова. Меня раздирали противоречивые чувства. Извиняться не в моем стиле. Тихон ее укусил? Неприятная новость, но вдруг она попросту врет… мне назло за возвращенную память ее бывшего гражданского мужа.

Вечером фей Тюльпан передал через Надю несколько фейских свитков с перечнем пропавших жителей леса, где последнее исчезновение датировалось пятнадцатым марта.

Тренировки новой команды шли тяжело. Надя и Егор владели простейшими приемами борьбы, которые они усвоили на занятиях в школьной секции самообороны. Егор умел стрелять из духовой винтовки по бутылкам и жестяным банкам. Тихон будто не хотел со мной бороться даже понарошку, слишком часто сдавался почти без сопротивления. Я пыталась стимулировать его боевой пыл обещанием страстной ночи после прикосновения его зубов к моей шее в игровом поединке, но он предпочитал добиваться моего расположения менее рискованными способами ухаживания.

Тихон посвящал мне стихи, которые я не читала, и пел под окном романсы, которые я не слушала. Я бы вовсе запретила ему петь, но у него объявились надежные защитники.

Часа в три ночи я высунулась из окна с криком: “Тишка! Заткнись!” и услышала в ответ скрипучий вопль Клавдии Ефимовны из-за соседского забора: “Пущай Тихон поет! Нам нравится его слушать! У него чудный голос! Ну-ка спой нам, сыночек, колхозную песню”, и вампир с удовольствием затянул “колхозную”, а я плотнее утрамбовала вату в ушах.

Не устраивало меня и то, что друзья относились к Тихону как к живой игрушке. Хорошо, что они приняли его в компанию, но тренировки не могли считаться полноценными, пока они воспринимали его не как чудовище, от которого нужно защищаться, а не как милое забавное существо, которое можно без нежелательных последствий для себя столкнуть с крутого берега в реку, чтобы помочь ему преодолеть природный страх глубины, и сразу прыгнуть туда самим, чтобы отогнать русалок, в родной стихии считающих нападение лучшим способом защиты от вампира.

Следующим вечером я прогуливалась по саду, размышляя о том, вернутся или нет парни в кожанках, и в безопасности ли пока лесные жители.

К участку подъехала машина Егора, и в распахнутую калитку ввалился задыхающийся Тихон.

– Воды! Умираю! – громко простонал он, упав на клумбу из хост, астильб и рудбекий.

– Долго он бегал за машиной? – спросила я, сгоняв домой за кружкой воды.

– Мы не знали, что так выйдет, – виновато оправдывалась Надя, сидевшая рядом с вампиром и считавшая его пульс. – Ты сама просила его потренировать.

– Всего полчасика погоняли на сверхскорости, – пожал плечами расстроенный Егор, стоявший по другую сторону распластанного в цветах, но еще живого тела…

Вскоре в штормовой вал моей жизни заплыл на белопарусной яхте Семен. А началась эта история с телефонного звонка.

Семен позвонил рано утром, когда я только проснулась, а Тихон досматривал первый на сегодня сон. Банкир сообщил о возвращении с Ямайки и пригласил меня встретиться с ним в половине второго на пристани.

Я не отвергла приглашения на свидание. Нужно было найти выход из дискомфортного положения должницы. Я чувствовала себя так скверно, будто взяла в банке Верховцева кредит на пятьдесят миллионов, и срок возврата истечет со дня на день.

Выбрав образ ветреной пиратки, я надела коричневое платье с корсажем на шнуровке и повязала бандану.

– Семен тебе не пара, – забывший о необходимости дневного сна Тихон кружил назойливым трутнем. – Он распутный гуляка и обманщик.

– Не больший, чем ты, – огрызнулась я, сваливая полезную мелочевку в красную кожаную сумочку. – Отстань, Тиш. Я тебе ничего не должна и ничем не обязана. Это ты мне должен еще три тыщи рэ.

– Но, Светик, я засыхаю от любви как оставленная в пустыне роза.

– Работа – отдельно, личная жизнь – отдельно. И точка.

– Как с тобою тяжко!

– Если тебе невмоготу жить со мной в одной норе, возьми у Семена ипотечный кредит лет на двести и выбирай новое логово. Человеческий паспорт у тебя есть. Официальная работа – тоже. В чем проблема?

– Семен Верховцев никогда не оформит на меня ипотеку. Да мне и не нужна другая нора. Я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы ты любила меня.

– А кто будет кусать в таком случае хозяек салонов красоты?

– До чего же ты щучиста, душечка, – Тихон открыл передо мной дверь, подчеркивая, что любезно отпускает меня на свидание к сопернику, – Сама меня ревнуешь, а мне ревновать тебя не позволяешь.

– Я не ревную, а даю мудрые советы намеками. Как друг, а не как враг, – я успокоила его быстрой улыбкой, – Пока-пока.

***

Шикарная яхта “Морская царевна” совмещала в себе черты старинного фрегата и современного прогулочного судна со спутниковой навигационной системой и отделанными под номера пятизвездочного отеля каютами. Слегка покачиваясь на низеньких, убеленных солнечным светом волнах, она уплывала в бескрайнее море.

Я долго стояла за штурвалом из красного дерева и заинтересованно слушала рассказы Семена о заграничных впечатлениях. От тропического загара он покоричневел, как туземец, его потемневшая кожа просвечивала сквозь тонкую белую рубашку с короткими рукавами, выпущенную из плотных бежевых шорт.

Семен был великолепным рассказчиком. Его можно было слушать часами без устали. Я стала называть его Сэмом, стала частью узкого круга друзей. Но молодой банкир, ясное дело, рассчитывал на нечто большее дружбы, и не стеснялся намекать – то нескромной похвалой, то недвусмысленной мимикой. А мне было неловко признаться в истинной цели встречи. Я мялась, отшучивалась и пропускала шанс за шансом сказать несколько важных слов.

Семен бросил якорь в бирюзовом заливе и спустился со мной на корму. Справа по борту виднелся горбатый серо-зеленый берег с белыми и желтыми строениями Дома Отдыха и широкой полосой голубоватого пляжа.