Немного удивленная выбором музыкального фона, я прошла по освещенной солнечными фонарями дорожке до крыльца и остановилась, заметив домашнего вампира, покачивающегося в привязанном к старым яблоням гамаке. Я позвала его жестом. Хотела, чтобы почуял на мне запах Семена. Было интересно увидеть его реакцию. Приревнует, или ему все равно?

О нападении грифонов Тихон не знал. Я рассказала о происшествии только Наде, и то с просьбой сохранить секрет.

– Привет, – я улыбнулась подбежавшему Тихону.

– За тобой долг, Солнышко, – вампир развернул меня к себе. – Ты должна его вернуть.

– Ты о чем, Тиш? – я скрыла заинтересованность.

– В сладкую пору посвященных тебе моих любовных клятв ты протанцевала с Семеном целый вечер в “Попробуй Зайди”. А меня не удостоила сей чести. Так изволь возвратить долг, – с коротким поклоном он подал мне руку и вывел на забетонированную площадку рядом с гаражом.

Мы танцевали не вальс и не другой популярный во времена его юности танец, а нечто самое обычное, современно-медленное без названия. Наши тела сливались в единое тепло среди ночной прохлады. Тихон двигался плавно и легко; а мои ноги словно застряли в высоких и тяжелых болотных сапогах рыболова. Нервы вампира застыли на пределе, с его миловидной мордашки сошла вся плюшевость, он смотрел на меня не как на члена стаи, включавшей еще Егора, Надю и Лизу. Он пронзал меня подсвеченными глазами как чужую, как жертву. От него пахло кровью. Я взглядом проверила точность показаний чуткого носа и нашла поставленную рядом с музцентром на газон прозрачную с красными разводами кружку.

Все понятно. И на людей с тоски нападает жор, а этого вампира он никогда не покидал. Но почему я.. это... чую сквозь его подавляющую запахи слюну. Что со мной происходит?

Я склонила голову к его плечу. Мне вдруг захотелось познакомиться с недоступным человеческому обонянию запахом кожи вампира. И я что-то почуяла, благо Тихон не намазался кремом или лосьоном и не надел замшевой или кожаной куртки, на нем были синий трикотажный джемпер и черные хлопковые брюки, постиранные не ароматизированным порошком. Не могу точно описать испытанного ощущения от запаха его кожи, но оно было приятным.

– Скажи, что ты любишь меня, – Тихон остановил танец. – Или скажи, что не любишь, и мой нос тебя разоблачит.

– Я никого не люблю, – высвобождая накопившуюся обиду, заявила я, – Иногда залипаю на красивых мужиков, а к тебе меня еще и тянут вампирские гены. Ты славный. От тебя сложно оторваться. Одного не понимаю, зачем я тебе?

– Много раз говорил, и не устану повторять бесконечно. Я люблю тебя, Солнышко.

– Ну, любовь – понятие растяжимое, и я в нее не верю. Слушай! А хочешь, мы с Альбертычем поймаем для тебя вампиршу? На откорме у нее быстренько активируется репродуктивная функция, и она родит тебе сына или дочку. Разве ты не мечтаешь о счастливой семье?

– Я могу быть счастлив только с тобой.

– Но ты рискуешь снова стать человеком. Сократить срок жизни.

– Я согласен отдать вечность за твою любовь.

– Лучше не надо, – хмыкнула я. – У тебя кайфовая жизнь.

– Любовь частично лишает рассудка, – Тихон отвел меня к гамаку, снял сумочку с моего плеча и положил ее в гамак, а затем обнял, успокаивая.

– Но ее можно победить. Приложить немного усилий, и любовь умрет.

– Ты считаешь, что победила чувство к оборотню Максиму, который тебя бросил? Открою тебе истину, Светик. Это он убил в тебе веру в любовь, но твое чувство живет в сердце. Пусть оно и не было настоящим. Истинная любовь непобедима. Я никогда не смогу вновь принять в свою жизнь Лизу, а ты никогда не примешь Максима и не полюбишь Семена. То, что тебя обманули, не дает тебе права обманывать других.

– Вокруг меня так много лжи, что я не узнаю среди нее правды, - упоминание о Максе исключило из моего арсенала поддевки насчет Лизы.

– Попробуй поверить мне, – губы Тихона сползли по моему лбу к переносице, прошагали до кончика носа короткими поцелуями и спустились к губам. – Рискни. Тебе риск привычен. Вдруг не ошибешься.

Он принялся целовать меня настойчиво и жадно. От солоноватого привкуса крови с его языка и от заполнившего мою носоглотку ее запаха, проявившегося отчетливо до мельчайших оттенков, меня едва не стошнило – скорее на нервной почве, чем от физического отвращения. Я выдернула свои губы из его губ и уткнулась в его грудь носом.

– Не сейчас, – выдавила я.

Тихон положил руки на мои ребра и коснулся подбородком лба.

– Я не знаю, станешь ли ты человеком, Тишуля, – набравшись сил и надышавшись ароматом цветов, призналась я, – но под влиянием твоих энергий, я сама скоро стану вампиршей.

Для него мои слова прозвучали как гром среди ясного неба. Он не сразу понял, серьезно ли я говорю или снова издеваюсь над ним.

– Ты поел минут пять назад, и не запил водой, – с легким упреком проговорила я, посмотрев в его удивленные глаза, – Я чувствовала кровь. Не в осуждение, но прежде чем целоваться после ужина, выпей сладкого чая.

– Прости, Солнышко. С твоим возвращением у меня не то, что чай, все на свете вылетело из головы. Я невыносимо боялся, что ты прогонишь меня к Лизе, а сама уйдешь к Семену... Места не находил себе весь день. Не спал, и не смотрел ток-шоу Мельнова, хотя обычно я его не пропускаю. К этой передаче меня приучила Лиза. Она ни дня без нее прожить не могла... Как стемнело, я вышел ждать тебя на улицу. А ты все не приходила... Но как ты почуяла...

– Вампирский нюх прорезался. И запах скачет туда-сюда. И много чего еще... Короче, я сама не могу объяснить. Я каждый день открываю в себе что-то не мое, Тишуля. И мне не нравятся такие сюрпризы. Как ты там влиял на Лизу? Напомни.

– Что бы ни происходило с тобой, Светик, в том нет моей вины, – Тихон провел перед своей грудью руками, – Я не произвожу нежелательных для тебя излучений. Ты не потомок Лаврентия, и не мечтаешь о всемирном господстве. Наши судьбы иначе связаны. Все волшебное место мудрит. Оно будит скрытые таланты в каждом новом жильце.

– Так я в ловушке? – я плюхнулась в гамак и стала раскачиваться, отталкиваясь ногами, как на качелях. – Альбертыч говорил, что волочаровский заповедный край не выпускает из себя тех, кто ему понравился.

– А тех, кем останется недовольна волшебная земля, тех и погубить она способна. Завершаю всякому тут известную на память фразу. Многие искатели приключений из разных стран остались тут на всю жизнь. Но им тут нравилось, а ты недовольна.

– Чему мне радоваться? Ну, скажи?

– А зачем тосковать, душечка? Волшебное место не навредит, – Тихон уселся рядом со мной, но я вскочила. – Не волнуйся, – он растянулся в гамаке, заложив руки за голову. – Ежели ты переменишь жизненную формацию, Светик, я уступлю тебе лучшую кровь из заводского хранилища. Я не жадный.

– Утешил... – я топнула, всаживая в рыхлую почву газона железный каблук. – Вредное существо!