– Да здравствует мать Александра Великого!

Эти оглушительные клики звучали для Олимпиады подобно праздничным гимнам бессмертным богам.

– Какой гнев сверкал в глазах Эвридики, когда она целилась в меня копьем! Но благодарение богам, теперь она узнает, что значит стоять на дороге, по которой идет Олимпиада! – обнимая перешедших на её сторону воинов, говорила царица.

Филипп Третий со своими приближенными был взят в плен прямо на поле не состоявшейся битвы. Эвридике удалось бежать с одним из особо приближенных к ней военачальников. Но вскоре в дороге они были настигнуты и взяты под стражу.

Повсюду в Македонии мать Александра Великого была встречена громкими криками ликования.

Теперь Олимпиада наконец-то получила возможность отомстить за все испытанные ею обиды. Темные страсти её дикого характера вспыхнули теперь ужасным, всё разрушающим на своем пути пламенем. Антипатр оскорбил её и принудил бежать в Эпир. Сын Антипатра Иолла, как говорил весь мир, дал яд её великому сыну. Старший сын Антипатра, презренный Кассандр, выступил против регента защитником ненавистной Эвридики. Олимпиада припомнила, как часто Филипп, её муж, пренебрегал ею ради фракийских и фессалийских женщин. Она люто ненавидела всех побочных детей Филиппа, исходила ревностью против их матерей. Она ненавидела слабоумного Арридея, сына фессалииской танцовщицы. Вдвое сильнее она ненавидела Эвридику, дочь дикой Кинаны, которая с безумной смелостью задумала овладеть царским престолом и уничтожить её, мать завоевателя вселенной.

Олимпиада приказала замуровать Эвридику и Арридея в подвале царского дворца, оставив лишь небольшое окошко в стене для передачи скудной пищи, чтобы голодная смерть не прекратила их мучения слишком рано. Она радовалась жестоким страданиям этих несчастных и умножала их придумыванием новых истязаний.

Припадки падучей болезни Арридея в заточении участились. Едва разум ненадолго возвращался к нему, доведенный грубым обращением до крайней степени отчаяния, он истошно орал, требуя немедленно освободить его.

Неистовые крики безумного царя пробудили жалость даже в огрубевших сердцах воинов. Слухи о лютой жестокости Олимпиады быстро распространились по городу. Совсем скоро недовольство царицей сделалось всеобщим. Из опасения, что может вспыхнуть мятеж в защиту заключенных в темницу царей, Олимпиада приказала своим телохранителям пронзить Арридея стрелами из луков в его темнице.

Эвридика же решила оставаться непреклонной до конца. Она, преодолевая отвращение, принимала скудную пищу, приносимую ей раз в сутки, мужественно переносила запах разлагающегося трупа своего мужа и не теряла надежды быть спасенной Кассандром.

Во время посещений Олимпиады они с ненавистью перебрасывались несколькими фразами через крохотное окошко. Эвридика настойчиво требовала восстановления её в законных правах. В ответ на это Олимпиада, злорадно смеясь, отвечала.

– Мир постигнет теперь, кому принадлежит царский престол: тебе или мне!..

– Царский престол принадлежит по праву мне, и только мне, – гордо заявляла молодая царица. – Я – истинная наследница македонского престола. Запомни, Олимпиада, близится время, когда будет сломлено твое вероломство. 0, всемогущие боги Олимпа, покарайте быстрее эту старую ведьму!..

Олимпиаде поначалу доставляли удовольствие истеричные выпады бессильной соперницы, но вскоре ей все надоело.

В один из дней Олимпиада послала узнице меч, яд и веревку, предлагая сделать выбор между этими тремя орудиями самоубийства.

Без единого слова жалобы, лишь умоляя богов, чтобы впоследствии Олимпиада получила такие же дары, Эвридика укрыла плащом своего супруга, затем, чтобы еще раз выказать презрение Олимпиаде, оставила нетронутой веревку, присланную царицей, прикрепила к карнизу свой пояс и повесилась.

После злодейского убийства царя и царицы Олимпиада начала свирепо уничтожать их единомышленников.

С демонической жестокостью она обрушилась на род покойного Антипатра. По её приказу был убит его сын Никанор. Она отправила в Азию своих воинов, приказав разрыть могилу недавно погибшего Иоллы, а кости его выбросить собакам. Воля царицы была выполнена.

Не имея возможности расправиться с Кассандром, старшим сыном Антипатра, тот командовал сильной армией в Греции и сам представлял угрозу Олимпиаде, она обратила свои гнев на его друзей, находившихся в Македонии.

Своим близким сподвижникам царица, наслаждаясь своим могуществом, говорила.

– Когда я попаду на суд истории, многие из моих деяний могут быть осуждены, потому что большинство жалких заурядных людей будущего не сумеют понять меня и возвышенные причины моих поступков. Все это для меня вздор. Одно только может привести мою душу в бешенство – показаться смешной. Я призвана защищать честъ царского дома и мне, как главе семейства, подобает беречь славу его и уничтожить всех виновных, запятнавших блеск имени моего великого сына.

Царица Олимпиада казнила сотни близких Кассандру людей – представителей высшей македонской знати. С жестокой поспешностью царица завершила свое мщение, оставив множество невинных бездыханных тел.

Сердца македонян, радостно приветствовавших её при возвращении, с ужасом отвернулись от нее. В Македонии жаждали перемены власти, которую гнев богов отдал в руки этой, подобной фурии, царице.

Кассандр одерживал одну за другой победы в Греции, когда узнал о победе Олимпиады в Македонии, о совершившихся вслед за этим злодеяниях и о всеобщем негодовании македонян. Он решил немедленно двинуться в Македонию.

Путь в Пеллу был открыт победоносному войску. Оно ежедневно росло от наплыва тех, кому стало ненавистно царствование Олимпиады.

Флот победителей. Гонец от Эвмена. Поход Антигона на восток. Заговор против Эвмена. Победа Антигона. Смерть Эвмена.

Войска под предводительством Кассандра двигались из Греции по направлению к Македонии.

Узнав о грозящей царице Олимпиаде опасности, Эвмен срочно предпринял необходимые меры, чтобы защитить Олимпиаду и в её лице царский престол от усиливающегося влияния оппозиции.

Воспользовавшись тем, что флот Птолемея находится в море, Эвмен поспешил вступить со своей армией в Финикию, захватил у оставленных там Птолемеем гарнизонов их города и провинции и начал поспешно строить новые корабли, чтобы держать их наготове в море для отражения внезапных атак противника и низвержения его.

Эвмен торопился.

День и ночь в портах резко звенели пилы, стучали молотки, визжали струги, раздавались песни рабов, щелканье бичей и окрики стражников. Искусно срубленные корпуса кораблей скрывались в нагромождении лесов. Смолильщики с котлами, из которых валил дым, носились вдоль отстроенных бортов. Эвмен сам отдавал приказ к спуску готовых кораблей на воду.

Когда все корабли были построены, Эвмен приказал перенести на них все захваченные им сокровища и готовиться к решительной битве с флотилией оппозиции.