— Я обязательно ее навещу… — Андрей присел возлебабушкиной могилы, прижался лбом к мраморному портрету на памятнике. —Теперь я буду часто сюда приезжать.

Он еще несколько минут посидел так, беззвучно шевеля губами,затем поднялся, надел солнечные очки (Гурген мог поклясться — глаза быливлажными!) и буднично произнес:

— Если ты устал, я машину поведу.

— Ты уже собираешься возвращаться в Адлер?

— Да, конечно.

— Я думал, ты захочешь подняться в горы. Проститься сдомом.

— Гурген, ты меня удивляешь! С могилами ты менязаставил проститься, но тебе этого мало! Теперь ты хочешь, чтобы я сказал«Пока» кирпичной коробке с окнами?

— Давай доедем. Недалеко ведь…

— Не поеду, — отрезал Андрей и широким шагомнаправился к машине. — Мне собираться надо. Еще я хотел с одним человекомпопрощаться…

Когда они подошли к «Мерседесу», Гурген, вместо того чтобысесть в салон, открыл багажник и достал из него алюминиевую емкость с крышкой.

— Что это у тебя такое? — без особого любопытстваспросил Андрей, устраиваясь на сиденье.

— Прах твоей жены.

— Чего, чего?

— Прах твоей жены, — повторил Гурген. — Язабрал ее тело из морга, нашел крематорий… — Он посмотрел вдаль, где нафоне голубого неба высились снежные пики. — Она же всегда мечтала, чтобы еепрах развеяли над горами…

Андрей выпрыгнул из машины, подошел к брату, заглянул тому влицо.

— Ты сделал то, что должен был сделать я, —медленно проговорил он. — Почему?

— Я тоже любил ее, Андрей, — после паузы ответилГурген. И, спрятав глаза, добавил: — Я так надеялся, что ты ее бросишь. Какбросал всех остальных… Тогда бы у меня появился шанс…

— Ты никогда не говорил об этом.

— Зачем? Сначала она была твоей женой, потом исчезла, атеперь умерла… — Он постоял немного, переминаясь с ноги на ногу, затемрешительно тряхнул головой и протянул урну с прахом Андрею. — Бери. Ипоедем. Надо исполнить волю Кары.

Андрей взял урну из его рук, прижал к груди. И не выпускалвсе дорогу, пока машина ехала по узкому серпантину. Мимо перевала, горнойречки, заброшенной пасеки вверх. Когда вдали показались очертания особняка,Гурген сказал:

— Не сильно удивляйся, когда подъедем. Дом претерпелнекоторые изменения…

Андрей недоуменно посмотрел на брата и пробормотал:

— Я же сам тебе говорил, что его Кара отреставрировала…

— А теперь посмотри, что с ним стало.

Андрей пригляделся к громаде особняка. Вроде бы все, как ираньше. Высокое крыльцо, башенка, галерея, полукруглые окна… Стоп! В окнах нетстекол! Они пусты, а вместо белоснежных рам их обрамляют неровные разводычерноты. А что случилось с крышей? Еще неделю назад покрытая отличнойчерепицей, она обвалилась, а на тех участках, где уцелела, покрыта копотью…

— Что тут произошло? — поразился Андрей. —Такое ощущение, что дом взорвали…

— Так и есть.

— Но кому это понадобилось?

— Взорвался газовый баллон. Шланг был плохоподсоединен, и электропроводку сделали отвратительно. Что-то там замкнуло.Искра попала на баллон с газом. Рвануло так, что во всех домах Веселого поселкаокна задрожали!

— Смотри, а барсы целы, — с улыбкой сказалАндрей. — Ничего им не сделалось…

— И башня не пострадала. До нее взрывная волна недошла.

— Давай заберемся на нее. Оттуда удивительный вид нагоры. Каре он всегда нравился…

Они вошли в дом, преодолели изуродованный взрывом холл,миновали коридор, ступили на территории башни. Раньше все домашние заходили внее со второго этажа, там была специальная дверка, но теперь безопаснее былоподниматься снизу, по винтовой лестнице.

Покрепче обхватив урну с прахом, Андрей взялся свободнойрукой за перила и начал подъем. Гурген, тяжко вздохнув, поплелся следом.

Когда все ступеньки оказались позади, братья вышли наоткрытую площадку башни. Тут же в лицо ударил порыв ветра, потянуло горнойпрохладой. Гурген, всю жизнь боявшийся высоты, схватился за поручень и замер, аАндрей бесстрашно подошел к краю и с восторгом стал рассматривать знакомыйпейзаж.

— Гроза собирается, — сказал он, налюбовавшись назаснеженные пики. — Небо потемнело, и пахнет дождем…

— Приступай, а? У меня голова кружится…

Андрей кивнул и начал откручивать крышку.

— Встань с подветренной стороны, — посоветовалГурген, когда урна была открыта. — А то все нам в физиономии полетит! Ясомневаюсь, что Каре после смерти хотелось бы осесть на моих усах…

Выбрав нужное место, Андрей встал у края балкона. Перевернулурну. И начал медленно, небольшими порциями, высыпать прах. Ветер тут жеподхватывал легкий серый порошок, кружил, баюкал его и уносил прочь. Минуты непрошло, как то, что было когда-то Карой, растворилось в горном воздухе.

Когда Андрей закончил, Гурген незаметно вытер слезыволосатой рукой и сделал робкий шаг к краю. Он хотел видеть место, над которымего Кара (про себя он всегда называл ее «Моя Кара»!) нашла свой последнийприют.

— Странно, — подал голос Андрей. — А грозакак будто прошла стороной. Смотри, тучи ушли и сыростью уже не пахнет…

Гурген тоже заметил это. Пахло не дождем, а диким жасмином,зацветшим в мае.

Каролина припарковала «Опель» у ворот своего дома. Вышла измашины и устало побрела к калитке. Весь день она моталась по городу, пытаясьнайти Андрея, но безрезультатно. Сначала она побывала в «Готике», но там ниего, ни Гургена не оказалось (даже «Мерседеса» на стоянке не было), потом навсякий случай сгоняла в «Форточку», съездила в аэропорт, покрутилась возлеособняка Хана. После этого она просто каталась по Адлеру в надежде наткнутьсяна Андрея, и звонила, звонила ему на мобильный, слыша каждый раз одно и то же:«Абонент не отвечает или временно недоступен!»

Недоступен! Для нее этот абонент скоро будет недоступен невременно, а постоянно!

Андрей уезжает! Со дня на день. Конкретной даты Каролина незнала… К сожалению. Иначе подкараулила бы его в аэропорту и сказала все, чтохотела.

Да, она решилась! Решилась признаться в любви… Дурной примерТатьяны Лариной и собственный неудачный опыт ничему ее не научили. Она не моглабольше сдерживаться — ей казалось, что еще день, и она лопнет от невысказаннойлюбви. Ей необходимо было излить ее на Андрея. Поделиться с ним своим огромным,слишком большим для одного человека чувством…

— А к тебе тут приходили! — услышала Каролинагромкий голос Мишки Ашкаряна. — Тот высокий парень в белом…