— Вот уж не думала, что ты такой глупый! — Карна заплакала и сказала, что перед следующим припадком уйдет из дома и они никогда не найдут ее.

Анна схватила папу за руку. И сжала ее так крепко, что пальцы у нее побелели.

— По-моему, глупый человек хуже девочки, у которой бывают припадки! — сказала она.

Карна слышала через дверь гостиной, как они говорили о ней, думая, что она уже спит. Анна еще сердилась на папу и говорила, что он глупо ведет себя.

— Я должен испробовать все. Вдруг мне удастся заставить ее напрягать силы и противостоять припадкам?

— Это невозможно, — сказала Анна.

— Припадки зависят от мозга. Кто знает, может, и получится.

— Но нельзя перекладывать вину на нее.

— А как еще мне добиться своего?

Анна засмеялась. Потом папа. Хорошо, что они не поссорились из-за нее.

Потом Карна думала о словах папы. Он считал, что это зависит от ее сил и желания. Он, как и профессор, думал, что у нее в голове какой-то дефект, только боялся прямо сказать об этом.

Стине говорила, что Карна должна носить с собой Библию, а папа говорит о силе. Ей все уже надоело. Почему она не может жить, как живут все люди? Не может избавиться от этих припадков?

Карна хорошо помнила, как было, когда они заговорили о переезде, хотя тогда она была совсем маленькая. От одного слова «Страндстедет» у нее начинал болеть живот.

В Страндстедет ездил папа, когда уезжал из дому. И тогда лицо у Анны серело. В Страндстедете бабушка была так занята своими делами, что почти перестала приезжать в Рейнснес. В Страндстедет Анна взяла ее, когда пришла пора ходить в школу.

До переезда она не была знакома с детьми, они всегда ждали, что у нее случится припадок. Им это было занятно.

При Анне дети с ней разговаривали, но, стоило Анне уйти, они начинали пялиться на Карну. Может, по ней видно, что у нее в голове какой-то дефект?

Она утешалась, плохо думая о Страндстедете. Люди там злые. Дома почти все некрашеные. У детей из носа текут сопли. Дороги такие грязные, что во время дождя приходится прыгать с камня на камень. Ни у кого из знакомых, кроме пробста, нет стеклянного шкафа с книгами. По мере надобности она вспоминала и многое другое, но потом снова забывала.

Переезд, собственно, начался в тот раз после Рождества, когда папа вдруг сказал, что у него приемный день. Анна рассердилась, но не стала серой и несчастной. Напротив, она покраснела и гневно обрушилась на папу. В конце концов она крикнула ему, нервно ходя по комнате:

— Пусть на этот раз обойдутся без тебя! Слышишь?

— Это невозможно! — тихо сказал папа и кивнул Бергльот, чтобы она вышла из комнаты.

— Карна, будь добра, принеси мне «Журнал по практической медицине». Он лежит у меня на ночном столике.

Анна поникла.

Карна решила принять сторону Анны, хотя и понимала, что прав папа.

— Не принесу! — сказала она.

Папа с удивлением поглядел на нее. Потом пригладил волосы и повернулся к Анне.

— Ты настраиваешь ребенка против меня! — сказал он ледяным тоном, словно хуже Анны никого уже не было.

— Ты не должен так говорить с Анной! — крикнула Карна, в которой проснулось чувство протеста.

Папа подошел и, словно щенка, схватил ее за шкирку.

— Сидеть! — приказал он ей, как собаке.

Потом сел сам.

— Анна! Карна! Ради Бога, давайте не будем ссориться! А то я не смогу жить.

Анна заплакала.

— Прости меня! — проговорила она и выбежала прочь.

Вскоре она вернулась с журналом и положила его в папин чемоданчик. Она больше не плакала.

Пока ее не было, папа ни разу не взглянул на Карну.

Вскоре он уехал, не позволив ей проводить себя до лодки.

Но после того дня было решено, что они переедут в Страндстедет.

До переезда Карна думала, что во всем виновата бабушка. Хотя и знала, что они переезжают потому, что папа получил должность окружного врача и должен постоянно жить в Страндстедете.

Но что-то происходило и с Анной. Она стала почти прозрачной. Особенно после Рождества, когда все гости разъехались. И папа тоже.

Анна бродила по дому в двух шалях и без конца спрашивала:

— Бергльот! Тебе не холодно?

Бергльот приносила уголь, дрова и все время топила печи.

Вокруг дома, в котором жила Стине, сугробы выросли выше окон. Даже кошка не желала выходить на мороз и начала гадить по углам.

В один прекрасный день собрала свои вещи и Бергльот. Она будет помогать бабушке в гостинице. Бергльот не могла устоять перед двумястами крон в год, бесплатным питанием и жильем.

С тех пор как бабушка приехала, все, один за другим, покидали Рейнснес. Карна решила, что виновата в этом бабушка.

Но однажды в «Гранде» она поняла, что бабушке сопутствует радость. Анна смеялась, приезжая к ней. Они втроем играли и пели.

В тот день, когда папа приехал в Рейнснес и сказал, что им осталось только сложить вещи и отправиться в путь, Карна забыла все, что она думала про радость. В своей комнате она смяла красное платье в комок. Оно было такое мягкое, но сегодня ей было все равно. Она бросила платье под кровать.

Ночью Карна проснулась оттого, что платье жгло ее сквозь тюфяк. Тянуло к ней свои красные руки. Карне пришлось встать и вытащить платье из-под кровати.

Она взяла его с собой в постель. Прижала к себе. От него пахло той бабушкой, которая когда-то приходила на чердак.

Лежа в кровати и прислушиваясь к шуршанию вьющихся роз по стеклу, Карна вдруг вспомнила, что именно бабушка привезла в Рейнснес радость. Потом она забрала ее с собой в Страндстедет. Неудивительно, что Анна стала такой грустной.

Но если радость была с бабушкой в Страндстедете, значит, и Карна тоже сможет жить там?

Конечно, Анна это понимала. Уже на другой день, после того как они узнали о предстоящем переезде, Анна взялась разгребать снег и расчистила дорожку от дома до берега.

Вернулась в дом она уже не серой, а похожей на раскрашенного фарфорового ангела, что висел на елке.

Служанка напомнила ей, что тринадцатый день Рождества давно миновал и пора бы вынести елку, но Анна сказала:

— А мы оставим ее до Пасхи. Все равно мы уедем отсюда!

Испуганная служанка ушла на кухню и закрыла за собой дверь. А Анна села за пианино и до вечера играла и пела пасхальные гимны.

Однажды во время сборов, когда кругом царил беспорядок, Карна проснулась ночью от коликов в животе. Они начались у нее, потому что она во сне рассердилась на бабушку. Но что там было еще, она не помнила.