что это весело, но да, я был рад. Я жаждал ответов на тысячу вопросов. Я хотел увидеть, что находится за каждым новым подъёмом и поворотом. Я хотел увидеть то, что мальчик назвал одержимым городом. Естественно, я боялся – Ханы, ночных стражей и кого-то или чего-то, кого звали Летучим Убийцей, но больше всего Гогмагога, – но также я чувствовал воодушевление. Помимо всего прочего была ещё Радар. Если я мог дать ей второй шанс, то собирался это сделать.

Там, где я остановился на обед и отдых, лес близко подступал с обоих сторон дороги. Я не наблюдал никакой живности, но, правда, там было полно тёмных уголков.

– Хочешь перекусить, Радс?

Я надеялся, что она хочет, потому что утром я не давал ей таблетки. Открыв рюкзак, я достал банку сардин, открыл и протянул банку ей, чтобы она могла хорошенько понюхать. Радар подняла нос, но не встала на лапы. Из её глаз сочилось ещё больше липкой гадости.

– Ну же, девочка, они же тебе нравятся.

Ей удалось сделать три или четыре шага вниз по покатому дну тележки, а потом её задние лапы сдались. Остаток пути она проскользила, заваливаясь на бок и взвыв от боли. Радар шлёпнулась боком на дорогу и посмотрела на меня, тяжело дыша. Одна сторона её морды испачкалась в пыли. Мне было больно видеть её такой. Она попыталась встать и не смогла.

У меня из головы моментально вылетели цельные люди, серые люди, даже отец. Все они были забыты. Я смахнул пыль, поднял собаку и понёс на узкую полоску травы между дорогой и нависающими над головой кронами деревьев. Уложив Радар, я погладил её по голове, затем осмотрел задние лапы. Они не выглядели сломанными, но она взвизгнула и оскалила зубы – не для укуса, а от боли, – когда я ощупал их ближе к телу. Мне её лапы казались вполне нормальными, но я был почти уверен, что рентгеновский снимок показал бы сильно опухшие и воспалённые суставы.

Радар выпила немного воды и съела пару сардин… думаю, чтобы не расстраивать меня. Сам я потерял аппетит, но заставил себя съесть немного жаренного кролика, которого дала Дора, и пару печений. Мне нужно было заправиться. Когда я осторожно поднял Радар и поместил её назад в тележку, то слышал её хриплое дыхание и чувствовал каждое ребро. Вуди сказал, что она умирает, и он был прав, но я пришёл сюда не за тем, чтобы Радар умерла в тележке Доры. Я взялся за ручки, двинулся вперёд, не бегом – я знал, что выбьюсь из сил, – но быстрым шагом.

– Держись. Завтра всё может стать лучше, так что держись, девочка.

Радар завиляла хвостом – я услышал, как хвост хлопает по дну тележки.

3

Облака потемнели, пока я тащил тележку по Королевской дороге, но дождя не было. Это хорошо. Я не боялся промокнуть, но дождь навредил бы Радар, а мне не чем было её укрыть. Кроме того, если сильный дождь размоет дорогу, станет тяжело тащить тележку.

Где-то четыре или пять часов спустя после падения Радар, я преодолел крутой подъём и остановился, отчасти, чтобы перевести дыхание, но на самом деле, чтобы осмотреться. Передо мной простирались земельные владения, и впервые за всё время я отчётливо увидел башни города. В этом тусклом свете башни имели угрюмый оливковый оттенок, как мыльный камень. Высокая серая стена уходила в даль по обе стороны дороги, насколько хватало глаз. Я всё ещё находился в нескольких милях от неё, и было невозможно определить её высоту, но мне показалось, что я разглядел монструозные ворота в центре. «Если они заперты, – подумал я, – то я в полной жопе».

Дорога от дома Вуди до того места, где я остановился передохнуть и осмотреться, была извилистой, но вела прямо к городским воротам. За несколько миль лес начал отступать, и я увидел брошенные повозки и что-то похожее на плуги на заросших полях. И ещё кое-что: какое-то транспортное средство, движущееся в мою сторону. У меня хорошее зрение, но повозка находилась в милях от меня, и я не мог её разглядеть. Я дотронулся до рукояти револьвера мистера Боудича, не проверяя – на месте ли он, а для успокоения.

– Радс? Ты в порядке?

Я оглянулся через плечо и увидел, что она смотрит на меня, сидя у переднего края тележки. Это хорошо. Я взялся за ручки и продолжил путь. Мои ладони прилично покрылись волдырями, и я бы многое отдал за рабочие перчатки. Чёрт, даже за пару рукавиц. Слава Богу, дорога пошла под уклон.

Пройдя милю или две (по мере спуска верхушки башен тонули за высокой городской стеной), я снова остановился. Теперь я видел, что человек, движущийся навстречу, судя по всему, ехал на большом трёхколёсном велосипеде. Когда дистанция между нами сократилась, я увидел, что за рулём женщина, ехавшая с большой скоростью. На ней было чёрное платье, развевающееся вокруг её ног, и мне снова вспомнился «Волшебник страны Оз». Особенно чёрно-белая часть в начале, когда Альмира Галч едет на велосипеде под грозным небом Канзаса, чтобы усыпить собаку Дороти за то, что та укусила её. В задней части приближающегося трёхколёсного велосипеда даже крепилась деревянная корзина, хотя и гораздо больше той, что была на велосипеде мисс Галч.

– Не переживай, Радс, – сказал я. – Она никуда тебя не заберёт.

Когда женщина подъехала совсем близко, я остановился и размял свои уставшие руки. Я собирался проявить дружелюбие на случай, если это та, о ком я подумал, но также был готов защитить себя и свою собаку, если оказалось бы, что она эмписийская версия злой ведьмы.

Женщина остановилась, крутанув педали в обратную сторону и подняв при этом приличное облако пыли. Её платье перестало развеваться и повисло вдоль ног. Под платьем на ней были плотные чёрные леггинсы и большие чёрные ботинки. Этой даме не требовались услуги Доры-обувщицы. Её лицо раскраснелось от физической нагрузки и не имело ни малейших следов серости. Если бы мне предложили угадать, я дал бы ей лет тридцать-сорок, но это всего лишь догадка. Время в Эмписе идёт странно, как и старение.

– Вы Клаудия, правильно? – спросил я. – Погодите, я вам кое-что покажу.

Я открыл рюкзак и достал золотой дверной молоток. Она едва глянула на него, только кивнула и перегнулась через руль. На её руках были кожаные перчатки, чему я горько позавидовал.

– Я