Армии не удивляло. На страницах государственных газет частенько встречались заявления о том, что бунтовщикам позволили захватить парочку провинций лишь затем, чтобы потом поудобнее прихлопнуть всех разом.

Идиотизм, но многие в него верили.

В учебниках Базы всё так же сильно политизировалось, как и в газетах. Что говорить, если свои основные знания Истории я-Куроме почерпнула не из них, а в библиотеке, когда пряталась там от назойливых «старших сестрёнок»!

Вот библиотека на Базе была действительно богатой. Правда, не имеющие отношения к учёбе и службе книги никто не систематизировал. Складывалось ощущение, словно, выполняя приказ сверху, их напихали по полкам, даже не удосужившись разобраться, что и куда ставят.

Там мы и сошлись с Ву Минг, которая играла роль самопровозглашённого библиотекаря. Самое грустное, что не подружись мы с девушкой, она бы не попала в нашу группу и не погибла на первом же задании; возможно, она дожила бы до этого дня… Вспомнив всегда старающуюся быть серьёзной темноглазую брюнетку, которая для пущей солидности даже купила очки с простыми стёклами, я, грустно улыбнувшись, перевернул страницу.

«Надеюсь, твоя следующая жизнь будет лучше, подруга».

Спустя некоторое время, после оценки скромного количества прочитанных страниц и сравнения со стопкой не открытых, в голову закралась мысль, что даже при чтении наискосок на ознакомление уйдёт неоправданно много времени. А ведь у меня припасены и другие книги. Немного поразмыслив и пожалев о не освоенном в прошлой жизни навыке скорочтения, вспомнил, как ловко у меня стало получаться ускорять мыслительный процесс.

Почему бы не попробовать читать в этом состоянии?

Раньше я, как и многие наши, пытался форсировать выполнение теоретических уроков и заданий с помощью способности ускорения, но быстро бросил это бессмысленное занятие. Навык изначально затачивался под другие задачи, и большая часть ресурсов шла на увеличение физических возможностей. Это не мешало соображать в бою, но серьёзно осложняло отвлечённую мыслительную деятельность. Эффективность сродни попытке во время поединка заняться сложными вычислениями. Прочесть-то текст, ускорившись, нетрудно, — а вот с запоминанием и осмыслением возникали большие сложности.

Но это раньше. Сейчас я вполне неплохо манипулировал восприятием субъективного времени и мог ненадолго разогнать мышление с восприятием раз в триста или, не особо напрягаясь, некоторое время поддерживать ускорение в десятки раз. Немного поиграв со способностью, удалось приноровиться читать в таком состоянии, периодически делая перерывы на отдых, осмысление и конспектирование особо интересных моментов.

«Если научусь ставить красивую подпись, то достижение «Человек-бюрократ» у меня в кармане».

* * *

Спустя несколько часов, с гудящей от непривычной нагрузки головой листая свои заметки, я озадаченно почёсывал щёку. Из меня, конечно, тот ещё историк и аналитик, а поверхностно разобранный труд — это совсем не дворцовый архив с подлинными документами, но даже так следовало много над чем задуматься. После осмысления (и сопоставления прочитанного с историей прошлого мира) картина выходила занятная и не слишком позитивная.

По всему получалось, что нынешняя паршивая ситуация сложилась не с приходом Онеста на пост и даже не при отце или дедушке нынешнего правителя, а уходила корнями веков на пять-шесть в прошлое, в те времена, когда Империя перестала расширяться территориально. То есть могло так оказаться, что многие нехорошие действия премьера обусловлены не только его врождённой злобностью, а внешними обстоятельствами и стоящими за ним людьми.

Но начнём по порядку.

Империя зародилась на месте нынешней Столицы и выросла явно не из стойбища дикарей. Об этом писалось скупо, но, судя по всему, Первый Император банально захватил власть в анклаве развитой цивилизации, а не «возглавил растерянный и разрываемый противоречиями народ». Ещё один любопытный факт в копилку: до появления Первого и даже во времена его правления аристократии как таковой не существовало. Упоминались наместники, высокопоставленные чиновники и приближённые к Императору тейгуюзеры, но ни слова о феодалах или аристократических родах я не нашёл. Зато обнаружил намёки на повсеместно высокий уровень образования и равенство тогдашних граждан перед законом.

М-да, неудивительно, что нынче о тех временах не любят писать. А если пишут, то без «лишних» подробностей.

Хотя опираясь на куцый список приведённых в книге непроверенных фактов можно прийти к любым желаемым выводам. Поэтому заострять внимание на событиях тысячелетней давности я не стал, сконцентрировавшись на более близких временах — начиная от пятого века и далее.

До того момента, пока легко завоёвываемые земли не закончились, всё шло если не отлично, то неплохо. Дикарские княжества включались в состав страны, захваченные богатства свозились в метрополию. Строились крепости новоиспечённых феодалов, которые служили не только защитой от монстров и недружелюбных соседей, но и форпостами для новых завоеваний. В Столице развивались культура и искусства, возводились циклопические сооружения и вроде как понемногу рос уровень науки с техникой. Хотя если судить по разнице между шингу и тэйгу, последнее утверждение вызывало сомнения, но оставим это на совести авторов.

Увы — как рано или поздно всё хорошее, доступные для расширения земли тоже закончились.

В один прекрасный момент стало ясно, что оставшиеся не захваченными территории либо бесперспективны, либо заняты обосновавшимися в точках концентрации природной энергии хтоническими монстрами, либо пребывают под рукой нарастивших мускулы соседей. Империя всё так же осталась самой сильной и развитой страной, но из-за огромной территории не могла сосредоточить значительную часть армии в одном месте из-за трудностей с логистикой, что и положило расширению конец.

Вероятно, тогда имелся шанс повернуть экспансию вовнутрь, пойдя по интенсивному пути развития. Выбить монстров с плодороднейших Диких Земель, осушить болота, создать ирригационные сооружения в засушливых землях, заняться производством техники и наконец, подтолкнуть буксующий прогресс. Но… не срослось.

А как нас учил опыт государств прошлого мира, если империя перестаёт развиваться — она начинает разлагаться.

Поток ценностей и пленных, обращаемых в зависимых крестьян, пересох. Начались трения между окраинными и центральными лордами. Множество младших сыновей, ранее успешно завоёвывавших себе наделы на чужбине, принялись делить родительские владения. Обострились противоречия между старой аристократией, владевшей просто громадными территориями и богатствами, и нищей новой. Из-за уменьшения доли земли на отдельного помещика крестьян принялись обдирать более активно. Начали выступать против властей магнаты, недовольные упавшей прибылью, высокими налогами и отсутствием возможности влиять на политику. Дворяне же со всё большим интересом поглядывали на их предприятия…

Начались весёлые времена интриг, междоусобных войн, восстаний и расцвета кланов убийц. В отличие от голопузых и практически не имеющих могущественных бойцов варваров, интересы лордов и лордиков отстаивали те же закалённые в боях ветераны, да ещё и вооружённые на том же уровне, что и солдаты метрополии.

В конце концов хоть