Нет никаких гарантий, что эта травма — временная… — ответил я.

— Но и не гарантий, что ты не справишься. И у тебя гораздо больше шансов на это, если мы будем все вместе и станем поддерживать друг друга. Другая бы давно бросила тебя, а эта сама пытается быть рядом, а ты её прогоняешь.

— Нечего ей тут делать. Пусть…Назар о ней позаботиться. Я уверен, она не будет долго расстраиваться, мы всё равно почти одинаковые.

— Ой, дурак ты, дурак, — покачал головой отчим, а я поджал губы. Какое ему вообще дело до моей личной жизни? Да и какая личная жизнь и девушки у меня теперь могут быть? — А я её видел вчера. Она плакала у твоей палаты. Её сюда не пускают. А когда я её отвёл в сторону, чтобы побеседовать, расспрашивала о тебе. Она знает твой диагноз. И она сказала, что готова пройти этот путь с тобой. Ей не нужен Назар, ей ты нужен. Но ты словно этого не слышишь…

— Ей просто меня жаль, — сказал я, но всё же задумался: неужели Бэмби так сказала? Неужели она не сбежит, как сделали бы многие?

— Ей тебя жаль, конечно, — произнёс Вадим. — Потому что ей не всё равно на твою судьбу. Вот она как раз больше всех нас верит, что ты однажды встанешь, а потом обязательно станцуешь с ней медляк на выпускном. И это возможно… Всё зависит только от тебя, Даня. Только от тебя. Она нужна тебе. И ты ей. Хватит уже от всех отгораживаться. Это не решит проблему ни для тебя, ни для мамы с Агнией. Если ты хочешь действительно помочь и показать себя мужиком, а не соплёй ноющей, бери себя в руки и дай девчонке сами решать, общаться с тобой или нет. Если Агния решит уйти — пусть сделает это сама, а не потому что ты прогоняешь её. Все вместе мы всё сможем. Незачем наказывать себя, всех нас и тащить свой груз в одиночку.

Отчим вышел из палаты, оставив меня в полнейшем смятении…

Тут есть о чём подумать.

Слова о том, что она не готова отказаться от меня даже после моих грубостей, пробили до самого сердца, которое было вполне себе живо и…любило.

Любило её, мою маленькую Бэмби, с которой я уже попрощался…

86.

АГНИЯ.

Когда меня выписали из больницы, пришлось вернуться на занятия в школу.

Но на уроках я присутствовала только физически, мыслями же была далеко отсюда — в палате с Даней, который согласился меня выслушать.

Очень надеялась, что отчим смог поговорить с ним и убедить его позволить мне самой решать, на кого тратить своё время. Постоянно смотрела в телефон, но в течение недели Вадим так и не позвонил…

Дни шли, а в моей жизни ничего не менялось…

Однако одно событие всё же заставило даже меня забыть на время о своих бедах…

В коридоре, возле одного из кабинетов я нашла плачущую Олесю…

— Эй, ты чего? — ответила я её в сторону и усадила на скамейку в отдалении от всех. Прозвенел звонок на урок, но мы даже ухом не повели. Какие уж тут уроки…— Что случилось, дорогая?

Все эти грустные дни именно Леся утирала мои слёзы. Теперь же настала моя очередь побыть жилеткой… Но что всё-таки случилось?

— Назар… — заикаясь от тихих рыданий ответила она. — Он меня бросил.

— Как? — подняла я брови. — Почему? Что произошло?

Леся и Назар, пока тот лежал в больнице, вроде бы сблизились. Не знаю, можно ли назвать это громким словом “встречаться”, но несколько раз мы с Даней видели их поцелуи… Значит, теперь Назар решил всё оборвать? И судя по состоянию Леси, сделал это весьма жестоко…

— Меня химичка попросила забрать журнал из класса, — стала рассказывать Леся, хлюпая носом. Я туда зашла, а он целовался с девчонкой из десятого…

Я только и вздохнула. Назар такой Назар…

Значит, эти поцелуи только для бедной Олеси были настоящими, а для него значения не играли.

— Они услышали меня, — продолжила говорить Леся. — Разбежались в разные стороны. Девица глупо захихикала и убежала, а Назар… Так смотрел нагло, словно ничего не сделал плохого и ничего мне не должен. А я…надеялась, что мы с ним… Как в…

Наверное, она хотела сказать “как вы с Даней”, но вовремя осеклась.

Ведь и мы теперь не вместе, хотя у нас даже признания в любви звучали.

— Ты его спросила, что за дела такие? — уточнила я.

Впрочем, что тут спрашивать, и так всё понятно: если парень целует другую, значит, не очень-то он любит Лесю…

— Спросила на свою голову.

— А он что?

— Рассмеялся мне в лицо. Сказал, это была просто игра, и я круглая идиотка, раз приняла всё всерьёз.

Я не знала, что на это говорить, и просто молча обняла её.

Это обидно, больно и очень жестоко.

В стиле Назара.

В стиле Бодровых…

— Я…ухожу из школы, — сказала тихо Леся, и я отстранилась от неё, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Зачем это? Ты что? Из-за него? — спросила я. — Не делай, пожалуйста, такие глупости.

— Это не глупости, — покачала головой Леся. Впрочем, я её боль, конечно, прекрасно понимала. — Я не могу больше смотреть, как он постоянно выбирает не меня. Всё время не меня. Как он целует то одну, то другую. Потом играет моим сердцем, выбрасывает его на свалку и находит себе третью… Больше не могу.

— Ну не уходить же теперь из-за этого из школы? — задала резонный вопрос я.

— Это не только из-за него, — покачала головой Леся. — Мама…не может больше платить за лицей.

Да, Леся уже говорила, что у ее мамы возникли какие-то серьёзные проблемы в бизнесе, но неужели всё дошло до такого, что ей придётся оставить лицей в начале года просто потому что нечем за него платить?

— Мы и так дотянули, — призналась она. — Директор лицея пошёл навстречу и не отчислил меня, хоть плату мы и не внесли. Но теперь больше не намерен ждать, а денег так и нет… Так что… Придётся мне забрать документы и уйти. Мама договорилась уже с другой школой, обычной, муниципальной.

Да, грустная история. Но чем поддержать, кроме своего молчаливого присутствия