– Пусть отдыхает, – сказала Бисила. – Я присмотрю за ним, пока доктор не приедет. Тебе надо умыться. – Она указала на руки Килиана, испачканные кровью. – Он помогал переворачивать Густаво. – Нельзя идти в сушильню в таком виде. Ты похож на мясника.

Она провела его в санитарную комнату, оба вымыли руки и лицо, потом она взяла полотенце и поднесла уголок к его лицу.

– Еще несколько пятнышек осталось, сейчас сотру.

Килиан закрыл глаза, борясь с искушением обнять ее. Он был уверен, что она не станет противиться – слишком долго удаляла пятнышки с его лица. Внутренний голос твердил, что она замужем и у нее есть ребенок, но влечение было сильнее здравого смысла.

– Вот так, – произнесла Бисила, и он ощутил ее дыхание на своей груди. – Но рубашку придется сменить.

– Бисила, ты здесь?

Она вздрогнула.

– Масса Мануэль… Да, доктор! Сейчас подойду.

Мануэль стоял рядом с незнакомым темнокожим мужчиной.

– Привет, Килиан. – Он пожал ему руку. – С возвращением. Я уже знаю, что произошло, – Хулия рассказала. Вальдо примчался в город и разыскал меня. – Он показал на мужчину. – Это Димас, брат Густаво. Он работает на плантации «Констансия», это недалеко от нас, и мы за ним заскочили.

– Как он? – спросил мужчина.

– Спит. Думаю, он поправится, – сообщила Бисила.

Димас выдохнул.

– Пойдем, я посмотрю его, – Мануэль повел мужчину за собой.

Когда Килиан уходил, Бисила подарила ему долгий прощальный взгляд. Он слегка покачал головой, его сердце билось в смятении.

Бисила пришла на двор под предлогом проведать отца – отличный повод увидеть Килиана. При мысли о нем сердце билось сильнее. Так продолжалось уже… сколько? Пять лет? Нет, первое воспоминание о Килиане связано с ее свадьбой. Ей тогда было всего пятнадцать, и он спросил, отчего она такая грустная. Она не любила Моей, а Килиан был «белым человеком» – недоступным. И «недоступный белый человек» не просто пришел поздравить ее с днем свадьбы – она поняла, что понравилась ему.

В Сампаке она осваивала профессию медсестры. И, конечно, не упускала возможности увидеть Килиана. В ее представлении он был похож на бога. У него были короткие темные волосы с медным отливом и выразительные зеленые глаза. Вокруг глаз разбегались морщинки, потому что он часто улыбался. Улыбка была искренней. Его сильные руки, привычные к тяжелому труду, летали в воздухе, когда он что-то рассказывал, и у него была привычка тереть переносицу. Иногда его лицо становилось мечтательным, и Бисила подумала, что в такие минуты дух Килиана странствует где-то в ином мире, выстраивая незримые мостки между земным и небесным.

Несмотря на молодость, Бисила осознавала, что никогда не сможет попасть в его мир. Возможно, они даже никогда не поговорят. Он был белым красавцем, который приехал на остров, чтобы заработать, и однажды он вернется на родину, к семье. А она – чернокожая девушка, родившаяся в деревне на этом острове. С момента рождения ее судьба была предрешена: как бы она ни стремилась учиться, она выйдет замуж и будет рожать детей. Впрочем, если ей повезет, она сможет закрепиться на работе, и эта мысль ее немного утешала.

Она вышла замуж за Моей, но детей у них долго не было. Это дало ей возможность работать в больнице, так что отчасти ее мечты сбылись. Она жила с Моей в семейном бараке и просто терпела своего мужа. Ей повезло держать Килиана за руку, когда умер его отец. А потом повезло еще больше, когда заболел сам Килиан (пусть духи не услышат ее мысли!). В отсутствие Килиана она приходила в отчаяние, думая о том, что больше его не увидит.

Моей был хорошим мужем, тут ей повезло. По крайней мере, он не бил ее и не ругал, когда она пропадала на работе или уходила в деревню на несколько дней. Он мечтал, что она подарит ему сына. По правде сказать, она сама оттягивала беременность – пила кое-какие травы. Она боялась, что ребенок навеки привяжет ее к Моей. Но когда Килиан уехал и о нем ничего не было слышно, она решила зажить обычной жизнью, похоронить свои собственные мечты. Да разве ее мечты могли осуществиться?

Рождение ребенка подарило ей счастье и душевный покой, и вдруг Килиан появился на празднике крещения… С тех пор и дня не проходило, чтобы они не сталкивались на улице. И Бисила знала точно: он разделяет ее чувства.

Килиан зачастил в больницу, жалуясь на то и на это, хотя был совершенно здоров. Бисила приняла его игру – измеряла температуру, смотрела горло, смазывала зеленкой порезы, неизбежные на работе. Она возносила духам слова благодарности за эти короткие встречи. Дома она ссылалась на усталость после тяжелого дня, да к тому же нужно было заниматься Инико, – и это позволяло ей держать Моей подальше. Засыпая, она считала минуты до следующего дня, чтобы увидеть любимого.

Бисила поздоровалась с отцом и Симоном, но о Килиане, не увидев его, справляться, конечно, не стала. Побродила немного, якобы разминая ноги, а потом заторопилась на работу. Она решила пройтись мимо дома, где жил Килиан, и вдруг застыла как вкопанная: по ступенькам поднималась Сад в облегающем бирюзовом платье и туфельках на каблуках; ее длинные волосы были стянуты на затылке в хвост. Нетрудно было догадаться, к кому она идет.

Глаза Бисилы наполнились слезами. Ей давно уже стоило унять свои фантазии! На самом-то деле, тщетно пыталась утешить она себя, на самом-то деле Килиан – холостяк, а она – замужняя женщина. Килиан имеет полное право наслаждаться женским обществом, тем более что их отношения с Сад давно уже длятся, ей ли не знать! И ради чего он должен порвать с этой красоткой, о которой всякое говорят? Ради пары улыбок и редких встреч на территории больницы?

Домой Бисила вернулась уже затемно. Полоски света от масляных ламп прорезали сумрак. Ее слуха достиг плач Инико. Она ускорила шаг, но когда вбежала в комнату, сын притих. Она взяла его у Моей и зашептала нежные слова на буби. Снаружи донесся рокот барабанов, и Моей открыл дверь пошире: соседи устроили очередной праздник. Еще ни одного вечера не обходилось без песен и танцев в конце рабочего дня; причины могли быть самые разные: день рождения, помолвка, похороны, – но между стаканами пальмовой водки или вина темы разговоров чаще всего стекали на политику. Всех волновало будущее Фернандо-По, от этого зависела их работа, да и жизнь, если на то пошло.

Наблюдая за соседями, Бисила думала: у них тоже есть мечты и есть свои тайны, люди не обходятся без этого.

Подошел Икон, отсалютовал Моей бокалом; тот кивнул. Лиала помахала Бисиле, потом подошла и присела рядом.

– Твой Инико очень спокойный, – произнесла она по-испански с сильным нигерийским акцентом и погладила ребенка по голове пухлой ладонью.

– Не знаю, что бы я без тебя делала. Ты проводишь с ним больше времени, чем я. – Лиала приглядывала за малышом, пока их с Моей не было.

– Ничего страшного. Зато у тебя хорошая работа, и ты заботишься о нас. – Толстуха придвинулась поближе и добавила: – Ты сегодня выглядишь усталой.