Впрочем, следующий день начался не с оперативных новостей от майора Глухова или капитана Щербинина, а с новости совсем другого рода. Едва Лев успел встать и одеться, как у него раздался телефонный звонок. Номер звонившего показался ему знакомым. Он произнес в трубку: «Слушаю» – и в ответ услышал голос банкира Александра Киршера:

– Добрый день, Лев Иванович! Это Киршер вас беспокоит! Хотел поделиться с вами радостной новостью. Меня освободили из СИЗО!

– Вот как? Поздравляю. И что, отправили под домашний арест?

– Нет! Представьте, меня полностью освободили! Под подписку о невыезде. Следователь Железнов подписал соответствующее постановление. Да я и не собирался никуда уезжать, по крайней мере в ближайшее время. Правда, полностью дело в отношении меня не прекращено, но я думаю, это лишь вопрос времени. И как я понимаю, это все произошло благодаря вам! Так что я хочу не только поделиться этой радостной новостью, но и поблагодарить вас за участие в моей судьбе.

– Не стоит благодарности, – ответил Гуров. – И что вы теперь собираетесь делать? Все так же будете сидеть в «комнате страха»?

– Нет, я теперь буду слушаться ваших советов. Вы меня убедили, что особая опасность мне не грозит. Так что я собираюсь вести обычную жизнь, заниматься делами, как всегда.

– Что ж, рад за вас, – сказал Лев.

Этот день он решил начать со встреч с вдовами двух погибших – министра Приходько и банкира Галустяна. До сих пор он виделся только с вдовой Дениса Котова. Надо было восполнить этот пробел и снять показания с родственников других жертв. Начал он с вдовы ресторатора. Правда, беседа с ней мало что ему дала. Вдова мало знала о делах мужа, совсем не встречалась с его карточными друзьями. Андрей Галустян дома не рассказывал о своих делах, был немногословен. И о том вечере, когда ее муж погиб, вдова не могла сказать ничего существенного.

Впрочем, Гуров не стал расстраиваться из-за неудачного визита в дом Галустянов. Таких пустых разговоров, которые почти ничего не дают для следствия, в работе оперативника случается очень много, к этому надо привыкнуть.

Он уже вышел из дома ресторатора, когда у него зазвонил телефон. Это был капитан Щербинин.

– Товарищ полковник, беда! Крупнов мертв! – раздался в трубке взволнованный голос капитана.

– Крупнов? Максим? Но как это могло случиться? Разве ты снял наружное наблюдение?

– Нет, мы его не снимали! Но ведь вы сами сказали – «пасти» Крупнова нужно только до проходной администрации. На работе за его безопасность можно не беспокоиться.

– Так он на работе погиб?

– Ну да! Мне только что сообщили: тело Крупнова найдено в туалете, на том же этаже, где был его кабинет.

– Но как, каким образом? Он что, убит?

– Вроде бы нет. Все выглядит так, будто он покончил с собой. Один из сослуживцев пошел в туалет и обнаружил Крупнова висящим в петле, привязанной к крюку в потолке.

– Ты сейчас где – там? – спросил Гуров.

– Нет, я пока в управлении. Собираюсь выезжать туда. Группа криминалистов уже выехала.

– Я тоже сейчас выезжаю, – сказал Лев и тут же вызвал по телефону такси.

Спустя двадцать минут он подъехал к проходной администрации. Здесь уже стояли не меньше пяти полицейских машин. На проходной, помимо охранников, дежурили люди из полиции, проверяли документы у всех проходящих. Лев поднялся на шестой этаж, где располагался кабинет Крупнова. Здесь весь коридор был заполнен криминалистами и полицейскими. Особенно много их было возле дверей туалета.

Увидев идущего навстречу немолодого человека с фотокамерой и лампой-вспышкой, он спросил:

– Вы фотограф?

– Да, я, – ответил тот.

– Уже закончили?

– Да.

– А тело после этого из петли вынули?

– Да, с ним медики сейчас работают, готовят к отправке в морг.

– Тогда задержитесь, пожалуйста, покажите мне снимки.

Фотограф не стал возражать. Снял с плеча камеру, перевел ее на режим просмотра, нашел самый первый кадр и подал камеру Гурову:

– Вот, можете смотреть. Вон ту кнопку нажимайте, чтобы получить следующее изображение.

Лев посмотрел все кадры, отснятые полицейским фотографом, вернул ему камеру, поблагодарил и вошел в туалет. Там как раз укладывали в мешок тело Максима Крупнова. Тут же стояли майор Глухов и капитан Щербинин.

– Приветствую! – сказал он им. – Ну, какое заключение о причине смерти?

– Медики пока сомневаются, – ответил майор. – Но склоняются все же к заключению, что имело место самоубийство. Да вот врач, можете его спросить.

– Значит, вы считаете, что Крупнов покончил с собой? – повернулся Лев к молодому человеку в белом халате…

– Да, я склоняюсь к такой версии, – кивнул тот.

– А почему?

– Нет характерных следов предсмертного удушения: отпечатка веревки на шее и тому подобного. Также на теле я не нашел гематом, которые бы говорили, что этого человека кто-то оглушил. Приходится сделать вывод, что он проделал все сам.

– А почему все-таки сомневаетесь в этой версии? Ведь вы сомневаетесь? – спросил Гуров, пытливо вглядываясь в лицо врача.

– Да, я не до конца уверен, – признался тот. – Видите ли, вот тут на шее… вот, посмотрите… – Они оба – врач и сыщик – склонились над трупом чиновника. – Видите, вот тут, спереди, след от веревки глубже, чем в других местах. При самоповешении так не должно быть; там картина иная – след везде ровный. И потом, хотя следов борьбы вроде бы нет, но на кистях – вот поглядите…

Врач отвернул манжеты на обеих руках умершего, и Гуров увидел темные пятна. Он вгляделся в них хорошенько, повертел кисти рук мертвого чиновника, выпрямился и произнес:

– Для меня картина выглядит однозначной. Максима Крупнова кто-то схватил за руки, накинул петлю на шею и затянул. А когда жертва потеряла сознание, ее подтащили к крюку и повесили. Это несомненное убийство! Да, скажите, а как давно наступила смерть?

– Тело еще не успело окоченеть, – ответил врач. – Хотя значительно остыло. Думаю, смерть наступила полчаса назад, но не больше часа.

– Хорошо, – сказал Лев. – Конечно, вы еще будете проводить вскрытие, дадите официальное заключение, но мне и так все ясно. Все, можете забирать тело.

Четверо полицейских подняли носилки, на которых лежало тело Крупнова, и понесли его вниз, к выходу.

– Кто обнаружил тело? – повернулся Лев к Глухову и Щербинину.

– Никита Курочкин, сотрудник отдела землепользования, – ответил капитан.

– Где он?

– Дожидается в коридоре. Я предупредил, чтобы он не уходил, пока мы не снимем показания.

– Давай его сюда.

Щербинин выглянул в коридор и позвал: