Мы были немногословны, и я не хотел задерживаться. Следовало быть осторожным: как бы кто-то не припомнил впоследствии странного принца из Лиги плюща и его прикованного к креслу товарища и не донёс бы федералам — в таком случае кто мог бы знать, куда оно приведёт? А может и сам Алек, фантазируя, как он стреляет с шестого этажа, углядит меня. Хотя и маловероятно было, что он узнает меня в твидовом пиджаке братьев Брукс, тёмных слаксах, с трубкой во рту и в роговых очках, поскольку он видел меня лишь в образе человека в мешковатом костюме из ГУМа с рукавами разной длины вследствие того, что Наташа клевала носом за своей швейной машинкой после шестнадцатичасового рабочего дня в 55 м году, пока сшивала части костюма вместе на советской швейной машине размером с «Бьюик». Так что я расслабился. Сегодня Алек весь день проведёт в городе мечты, представляя себя катящим по гаванскому Малекону на заднем кресле полированного «Кадиллака» 47го года рядом со своей собакой Фиделем, помахивая толпе обожателей.

Я толкнул Лона вниз по улице. Мы двинулись вниз по тротуару Элм, и мне следовало придерживать коляску, чтобы она не укатилась под действием гравитации. Лон увидел тут возможность повеселиться:

— Не упусти меня, Джеймс Бонд, а то влечу под машину и назавтра ты станешь самым жалким Опасным Человеком.

Я порадовался юмору в его голосе, пусть даже сардоническому.

— Старик, я выполню свой долг так, как и наставил меня Йель — ответил я чопорным сопрано, подшутив над стереотипом агента с голубой кровью, прекрасным образчиком которого я и являлся.

Уберегши Лона, я миновал книгохранилище, оставив его по правую руку и остановился на полдороге до эстакады, сразу после дурацкой римской причуды справа. Лона я развернул на сто восемьдесят градусов с тем, чтобы он мог видеть Элм-стрит, склон холма, оба здания, дававших углы обстрела — книгохранилище и то, из которого он будет стрелять, как мы надеялись — «Дал-Текс» слегка позади него на другой стороне Хьюстон. На тротуаре мы были одни, лишь машины проносились мимо.

— Около сотни ярдов, думаю — сказал я.

— До какого здания?

— До дальнего. Того, в котором мы будем.

С этого угла не был виден весь «Дал-Текс», а только стена, выходящая на Элм, хоть и под очень острым углом, а также широкий фасад Хьюстон-стрит. Очередное уродливое, бестолковое здание. Мне подумалось, что в нём попытались изобразить «модерн». Хм. Оно меняло стиль выше второго этажа, отделанного высокими арками, обрамлявшими окна, в своей вычурности выглядевшее откровенно идиотским образом. Чего ради они так сделали? Одно слово — техасцы.

— А если не попадём внутрь? — спросил Лон.

Этот момент ещё не уладили, и меня это также беспокоило. Но, конечно же, Лону я не мог этого выказать. Брат или нет — но ответственность лидера была на мне и я обязан был являть чистейший оптимизм.

— Джимми справится. Он лучший, он очень умён. А даже если и нет — что ж, ты скатался в Даллас за счёт правительства и услышал такую роскошную историю, что даже стыдно будет никогда и никому её не поведать.

— Не могу поверить, что я здесь, вижу всё это и говорю об этом.

— Я тоже. Но мы тут. Ты видишь какие-либо затруднения с этим выстрелом?

— Нет. На таком расстоянии при скорости более трёх тысяч футов в секунду пуля ни на дюйм не упадёт. Нисходящий угол не повлияет, поскольку тут недалеко, а строения не дадут разгуляться ветру. Рыба в бочке. Технически это выстрел прямой наводкой, хоть ты и не знаешь, что это такое, а мне сейчас неинтересно объяснять. Просто поверь. Пуля попадёт туда, куда будет нацелена и уничтожит то, куда попадёт, хоть и сама разлетится, а мы все войдём в эпоху Линдона Джонстона, помоги нам бог.

— Джонсона, а не Джонстона.

— У нас викторина, что ли?

— Нет, просто быкую, потому что нервничаю.

— Давай убираться отсюда. Я видел достаточно. Вверх по склону затолкаешь меня или такси ждать будем?

— Справлюсь.

Я ввёз его на холм. Двадцать первое ноября 1963 года, солнечно, но ветрено, около пятидесяти градусов,[227]двое мужчин в пиджаках и галстуках, один толкает другого в инвалидной коляске вверх по пологому холму. Всё ради разведки, планирования, репетиции, психологической подготовки. Мы работали с вопросами по мере их появления и обходили препятствия как могли.

Ночью мы собрались на финальное обсуждение в моём номере. И я, и Лон жаждали узнать, что скажет Джимми.

— Пальто я добыл, — он показал габардиновое пальто с пуговицами в ряд, лёгкое и идеально подходящее под погоду, настолько обычное, что могло встретиться где угодно в Америке, — а китайская леди укоротила рукава. Глядите.

Джимми надел его. Пальто сидело отлично, разве что плечи слегка висели. Но кто бы обратил внимание? Зато под ним можно было бы танк спрятать.

— Ладно, перейдём к более интересной части. Вопрос: как мы пронесём сорокадюймовую восьмифунтовую винтовку в здание так, чтобы никто не заметил? — продолжил он.

— Пожалуйста, что-нибудь похитрее и понадёжнее, нежели завернуть её в бумажный мешок, — добавил я.

— Разобрать надо, само собой, — сказал Лон. — А мне нужно показать вам, как собрать её обратно. Это не просто винты закрутить. Нужно установить три винта на первую нитку резьбы, а затем закрутить каждый из них на три оборота за один приём в определённой последовательности, до упора. Сами винты нужно сначала проложить лентой. Только так вы сохраните мою пристрелку.

— Джимми умеет такие вещи делать, — сказал я Лону. — Покажи ему, как это сделать, и он сделает точно так же.

— Мистер Скотт, — подтвердил Джимми, — я вполне справлюсь. Я не такой тупой, каким выгляжу.

— Отлично, Джимми, — ответил Лон, — я не хотел умничать. Просто нервничаю.

— Я тоже — сказал Джимми, который выглядел таким же нервным как крысоловка из нержавейки, так что мы оба сбросили напряжение, посмеявшись над столь нелепым высказыванием. Он бы и в Кремль проболтал дорогу, потребуйся нам это.

— Китайская леди мне ещё такую штуку сделала, — продолжил он, достав из кармана пальто матерчатую скатку и разложив её на кровати. Она была порядка шести футов в длину и четырёх дюймов в ширину. Швея также устроила карманы на каждом конце, пришитые грубым, но прочным швом, указывавшим на способность выдерживать солидный вес.

— Надеваю на шею, как шарф, — показал Джимми, свесив оба конца по сторонам. — Теперь, в левый конец помещаю ложе со скобой спуска, болты, скрученные вместе скотчем и глушитель. В правый конец кладу затвор, ствол и оптику. Концы свисают по бокам до середины бедра, металлические детали при этом слегка тяжелее деревянных. В целом все неуклюже, но надёжно — леди просто богиня портняжного дела. Теперь я надеваю пальто, которое значительно длиннее концов шарфа, мне приходится до коленей и закрывает оба конца шарфа. Оно такое свободное, что ничего из находящегося под ним не видно и я выгляжу как обычный бизнесмен, занимающийся своими делами в таком замечательном центре торговли, как Даллас, штат Техас. До тех пор, пока мне не придётся бегать, приседать или врезаться в кого-то или во что-то — всё будет в порядке, тем более что моя роль будет недолгой: пройтись от машины, подняться на лифте вверх, проследовать по коридору, войти. Винтовку я соберу за тридцать секунд, тут подходите вы, парни и мы открываем окно, затем уходим и смотрим всеобщую свалку по телевизору.