– Бегство сейчас самый рациональный вариант, – одобрила госпожа Эрбет. – Не думаю, что я смогу уснуть.

– Ну конечно же сможешь. – Указывающая положила руку ей на плечо, ощущая такты биения сердца, ток крови, пульсацию жизни. – Ты устала. Спи.

Прошлась по верхам, как советовала Дакрас. Чуть уменьшила скорость сердцебиения, постаралась сделать так, чтобы активность мозга снизилась и Бланка не думала ни о чем, что тревожило их обеих.

С первого раза вышло не очень.

Совершенно неловко. Она боялась перестараться, навредить. Не Лавиани, которая знала человеческое тело, словно механизм арбалета. Могла смотреть в больного, «снимая» с него слой за слоем, пока не находила болезнь. Сойка не любила заниматься лечением, больше предпочитала калечить, говоря, что это гораздо легче и менее затратно по силам.

Но и того, что Шерон сделала, хватило.

Бланка протяжно зевнула, прикрыв рот рукавом платья, а через минуту уже свернулась калачиком на одеяле, ее лицо стало безмятежным и спокойным. Шерон укрыла ее другим краем, встала у выхода из беседки, слушая шелест дождя.

Она ощущала игральные кости. Те патрулировали двор, словно пара миниатюрных собак. Указывающая была уверена, что ее питомцы справятся гораздо лучше любого сторожевого пса.

Мыслями она возвратилась на несколько часов назад, когда вокруг них разлетелись синие искры. Затем мир вновь укрыла тьма, наполнившись всеми оттенками свинца, олова, серебра и графита, и девушка внезапно увидела, что на стене шевелится тень.

Она не могла принадлежать никому из них, ибо не было никакого источника света. Шерон крикнула, предупреждая.

Тень взорвалась, темный короткий клинок ударил в голову Лавиани, та ловко пригнулась – и странный оплавленный металл высек из камня над сойкой очередной сноп синих искр.

Сверху, прямо с потолка, соскользнули еще две тени, напоминающие лохматых пауков, двигавшихся со скоростью ящериц.

И тогда Тэо что-то сделал.

Шерон увидела его совершенно иначе, другим существом, непохожим на человека. Высоким, стройным и полупрозрачным. Увидела в миг «вспышки» мрака, словно плащом упавшего на широкие плечи акробата. Мрака густого, непроглядного даже для ее необычного зрения.

Бланка ахнула, отшатнулась, выставляя вперед левую руку с раскрытыми пальцами, словно пытаясь защититься от него, а не от демонов.

А затем та сторона, Шерон это ощущала очень четко, то, что Пружина одновременно находится здесь и тянет колоссальную мощь из другого мира, взорвалась вокруг них необычной магией.

Было больно. Так больно, что она ощущала эту резь даже сейчас, в беседке, слушая дождь. Как будто несколько кинжалов ударили ей в спину, пронзили легкие, задели сердце. Смертельные раны.

Лавиани взвыла, точно ее внезапно окатили кипятком, и ее вой слился с воем шауттов. Один из них лопнул ртутными каплями, двое других оплели асторэ, пытаясь помешать ему, отрезать от той стороны.

Вновь кинжалы поразили Шерон. В почку. В печень. В живот и голени. Она упала на пол, а через секунду Тэо сгреб демонов и растворился в тенях. Лишь вой лунных людей все еще звенел в ушах.

Лавиани крутилась на месте как ужаленная, трясла головой, взмахивала руками, отгоняя невидимых ос. Затем начала срывать с себя одежду.

– Что ты делаешь?! – заорала ей указывающая.

– Жжется! – вопила сойка. – Будь ты проклят, Попрыгун! Как же жжется!

– Ложись! Слышишь?! Ложись! Дай посмотрю! Где?!

– Спина!

Шерон задрала Лавиани рубашку и вытаращилась на татуировку. Бабочки носились вокруг водопада, их контуры светились золотом, полет казался встревоженным, хаотичным, а одна, нарушая правила, переместилась на левую лопатку.

Мгновение указывающая не могла сообразить. Пересчитала. И сказала тихо:

– Их пять. Их пять!

– Да похрен сколько их! Сделай что-нибудь!

Шерон не знала, что надо делать в подобной ситуации со сходящей с ума от боли сойкой. Сделала Бланка, решительно отодвинув указывающую в сторону.

– Нити деформировались. Это можно легко исправить. Сейчас.

Она положила длинные бледные пальцы на спину Лавиани, провела по ней, словно играла на арфе или перебирала пряжу на раме ткацкого станка.

– Вот. Здесь. Так.

Сойка дышала сквозь стиснутые зубы. Затем осторожно села.

– Ненавижу асторэ, – наконец произнесла она. – Куда он провалился?

Вместо ответа до них долетел отдаленный грохот и дрожание пола. Будто упало множество камней.

– Тэо надо найти. – Шерон поняла, что не ощущает костяную булавку, что дала ему. Словно та сгорела.

– Нет. Хватит мне на сегодня его цирковых фокусов.

Они не успели начать спорить, когда топот множества ног, гортанные крики и звон стали сообщили им о том, кто спешил сюда.

После было бегство, скоротечная схватка с одним из отрядов загонщиков, выскочивших на них из смежного коридора. Лавиани прикончила пятерку, а Шерон с разочарованием поняла, что ее способности не действуют на тела этих созданий. Она не может их заставить подчиниться себе.

Преследование продолжалось, мэлги почти наступали им на пятки, и Лавиани мрачно сказала:

– Разделяемся. Я уведу их. Перебью, сколько смогу. Потом найду вас.

И вновь никаких споров. Все трое понимали, что рационально, а что глупо. И вот – итог.

Шерон и Бланка одни. Где-то в Аркусе. Сокрытые ночью, дождем и начавшим сочиться из земли серо-белым туманом.

Она потянулась за границы беседки. За границы двора. Насколько ей хватало сил, но не ощутила ничего. Ничего мертвого. Как и прежде, никакого «материала», которым можно было бы воспользоваться и обратить в свою пользу.

Превратить в оружие.

Это разочаровывало. И в то же время радовало.

У нее оставалась надежда, что Тэо и Лавиани живы.

Дождь продолжал литься с темного неба, разбиваться мелкими капельками о мраморные ступени и бортики. Затоплять заросли, сонно шелестеть и не собирался успокаиваться или хотя бы слабеть. Шерон поплотнее запахнула длинную овечью жилетку, подышала на озябшие пальцы. Перевела взгляд на браслет, мысленно обратившись к нему:

«Ты желал помочь все это время. Твой шанс».

Но тот молчал. А может, никогда и не умел говорить, а Шерон слышала лишь свое воображение? Или свой дар, ставший для нее проклятьем?

Пусть так.

Она потерла холодный металл, стараясь не обращать внимания на то, что он впился глубоко в кожу и из-под него, если надавить чуть сильнее, сочится желтая сукровица.

«Все мы чем-то жертвуем ради важных для нас вещей, – подумала девушка. – Но сейчас мне ни к чему лишняя сила».