— Нет, вряд ли.

Валленбург стиснула зубы.

— Трэвис! Это не то, что вы рассказывали мне!

— Деб…

Рид вытащил три полицейских снимка. Хак долго рассматривал их, потом покачал головой.

— Он к этому никакого отношения не имеет, — сказала Валленбург. — Он запаниковал и сбежал.

— Вы никогда не снимали женщин у аэропорта? — спросил я.

— Нет.

— А где вы их берете?

— На бульваре Сансет.

— А почему не в аэропорту?

— Мне надо быть поближе к дому, вдруг я понадоблюсь Саймону и Надин.

— Зачем вы можете им понадобиться?

— Отвезти что-нибудь, привезти из круглосуточного ресторана — иногда Надин вдруг хочется есть посреди ночи. Иногда я покупаю Келвину диски в «Тауэр рекордс» на бульваре Сансет. Раньше покупал. Теперь они закрылись, и я хожу в «Вёрджин».

Оба магазина были в нескольких минутах езды от того места, где Рид нашел проституток, которые знали Хака.

— Быть на связи двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю… — произнес я.

— Такая у меня работа.

— Симона знала, что вы ходите к проституткам?

Чуть заметная, загадочная улыбка.

— Что тут смешного? — спросил Рид.

Хак вздрогнул.

— Ничего, ничего! Просто я не то чтобы к ним ходил. Так… захаживал.

— Так Симона знала? — спросил я.

— Я ей признался.

— Зачем?

— Мы разговаривали. Заполняли пробелы.

— Откровенничали?

— Да.

— И какие пробелы заполнила Симона?

— Что ей нравится вкус собственной крови. Что ей нужно что-то чувствовать. Что она мечтает о совершенном теле, что постоянно чувствует себя жирной, ненавидит зеркало, в котором видит все эти груды сала…

— А что вы говорили ей про проституток?

— Я сказал, что до нее у меня были только такие женщины. Я сказал, что быть с ней для меня все равно, что высадиться на Луну.

— Новая жизнь.

— Новая вселенная.

— Так что когда вы застали ее с Уэйром, это было…

Хак хлопнул в ладоши.

— Полный крах.

Я покосился на Майло. Тот снова прикрыл глаза и погрузился в мнимую дремоту.

— Трэвис, расскажите нам о Силфорде Дабоффе.

Затуманенный взгляд.

— О ком?

— О том человеке, который охраняет Птичье болото.

— Я никогда не бывал на Птичьем болоте.

— Никогда?

— Никогда.

Я повторил имя Дабоффа.

— Я должен его знать, да? — спросил Хак. — Извините…

— Ну, давайте поговорим о человеке, которого вы знаете. Селена Басс.

Хак, похоже, был готов к этому вопросу.

— Из-за Селены-то я и понял наверняка.

— Что вы поняли?

— Что ненависть Симоны словами не ограничится.

— Вы решили, что Селену убила Симона?

— Селена пришла от Симоны.

— В каком смысле «пришла от Симоны»?

— Это Симона ее нашла. Сказала, что сделала это ради Келвина. Симона привела Селену в дом.

— Нашла учительницу для Келвина?

— Нашла подругу, которая — вот же совпадение! — вдобавок гениальная пианистка и преподавательница.

— Симона называла Селену своей подругой?

— Они и вели себя как подруги.

— Как именно?

— Счастливые стройные девушки, все время смеются, — промолвил Хак. — И эти джинсы с низкой талией…

— А откуда вы знаете, что они не были подругами?

— Мне Симона сказала. Потом. Сказала, что услышала, как Селена играет на пианино на вечеринке. У Селены были волшебные руки, золотые руки, как и у Келвина, она идеальная учительница для него. А к Келвину ходила ворчливая старая училка, он все хотел бросить уроки. Симона сказала Селене, что тут можно неплохо заработать. Мне следовало знать, что дело не только в этом.

— А что еще?

— В первый раз, когда я принес покупки, подъехала машина Симоны; с ней была другая девушка, они хихикали. Я вошел в дом. А они — нет. Когда я вышел, чтобы забрать еще покупки, они смотрели на море. Они стояли обнявшись. И Симона положила руку на… на задницу Селены.

— Селена с Симоной состояли в сексуальной связи.

— Может быть.

— Это было еще до того, как вы с Симоной вступили в связь?

— Да.

— И это не заставило вас задуматься?

— О чем?

— Ну, о Симониных сексуальных предпочтениях.

Глаза у Хака вспыхнули.

— Да мне было все равно!

Я сказал:

— Позднее, когда вы вступили в связь, Симона сказала вам, что встретилась с Селеной на вечеринке?

Кивок.

— Она не говорила, что это была за вечеринка?

— Ну, просто вечеринка.

— Чай с печеньем?

Молчание. Затем Хак произнес:

— Потом я начал подозревать…

— Что именно?

— Тогда, во дворе… когда они перестали лизаться, он встал, и Симона вытянулась на тиковом шезлонге, и…

Он скривился.

— У нее было бритвенное лезвие. Он вернулся, попробовал ее на вкус. Он принес с собой разные вещи. Веревки… шарики на веревке… большие, огромные, пластиковые… Я отвернулся, не хотел на это смотреть, но мне все было слышно. Он сказал: «Отличная вечеринка!» Она сказала: «Золотые руки! Девочка. Не хватает только ее и пианино».

Хак потряс головой, и капли пота разбрызгались по столешнице. Дебора Валленбург заметила непорядок, но вытирать не стала.

Я прикинул вслух:

— «Отличная вечеринка» — это значит…

— Селена участвовала в тех же самых забавах. — Он посмотрел на меня, ожидая подтверждения.

— Когда вы услышали о том, что Селена убита, у вас возникла гипотеза о том, что с ней случилось?

— Ощущение.

— Когда мы пришли и рассказали вам о Селене, вы об этом ощущении не упоминали.

— Я был… я не… у меня от вас в голове помутилось. Но наконец туман развеялся, и у меня возникло это ощущение. Я не знал, что теперь делать.

Майло, не открывая глаз, произнес:

— Вы могли снять телефонную трубку…