случай уточнил Роман, потому что братья тоже разные могут быть.

Женя посмотрела на него снисходительно.

— Уверена? — спросил Димка, глядя так, будто всерьез готов был ввязаться в освобождение Жени, если ее вдруг заставляли что-то делать силой.

Та в ответ лишь фыркнула.

— Так, закончили разговоры, — хмуро сообщил подошедший Олег.

— Кто просил вас подослать девочек? — обратился к нему Волков.

— Откуда я знаю? Хорош волну гнать. Ваш друг попросил — я передал просьбу девочкам. Всё.

— И ничего не смутило? — уточнил Димка.

— Слушай, я не в первом клубе работаю. У богатых свои причуды. Иногда такие просьбы бывают, что закачаешься. Так что нет, не смутило.

— Сколько заплатили?

— Сколько заплатили — все мое, — огрызнулся охранник.

Наступила неловкая пауза. Роману почему-то казалось, что мужчина говорит правду. Поэтому оставалось просто выяснить, кто из Димкиных приятелей мог так подшутить.

— Откуда вы знали, что мы придем сегодня? — спросил он, пытаясь прикинуть, как можно было узнать о том, что он в Москве. Не прослушивался же его телефон, в самом деле!

— Да мы не знали, — пожала плечами Женя. — Пришли бы вы завтра, мы бы подошли завтра. Или послезавтра.

— Слушай, а это не ты тут вчера чуть не откинулся? — неожиданно спросил Олег, и Женя испуганно уставилась на Волкова.

Димка после раздумий кивнул. Наступила пауза. Олег разглядывал Димку, будто что-то прикидывая, а потом наконец, понизив голос, сказал:

— Пацана, который просил, чтобы вас девочки развлекли, я видел в первый раз. Фото он показывал с телефона. Не пересылал. Я экран его телефона для Женьки снимал. Просьба нормальной выглядела: пацаны богатые, но девок стесняются, знакомиться не умеют. Просто с ними посидеть, чтобы они поняли, что не все так страшно. Заплатили двадцать косарей. Вчерашнее точно не от этого.

— А можете фото показать? — попросил Волков, и охранник мотнул головой.

— Я не сохранил.

— Я сохранила, — спохватилась Женя и полезла в карман джинсов, которые были такими узкими, что, по мнению Романа, там вообще ничего не могло поместиться, так чтобы можно было ходить и сидеть. — Вот.

Роман с удивлением уставился на фото, которое он сдавал для личного дела в универ. Димкина фотка была такой же. Три на четыре. Тоже в костюме и пиджаке.

— Спасибо, — кивнул Волков и направился к лестнице, ведущей на улицу. Роман бросился за ним.

На улице без куртки было холодно, и Роман, втянув голову в плечи, натянул рукава толстовки на кулаки.

— Фигня какая-то выходит, — шмыгнул носом Волков, глядя на проезжавшие мимо машины. — Я смысла в этом не вижу.

— А это точно не кто-то из твоих знакомых?

— С фотками из личного дела?

Роману оставалось только хмыкнуть. Эти фото были в универе и в офисе.

— Яна предположила, что фото из клуба могут где-то всплыть, — подал голос Роман.

— Где? — Димка повернулся к нему и уставился так, будто идея слить куда-нибудь фотки принадлежала Роману.

— Не знаю. Можно у нее спросить, с чего она так решила. Может, кто захотел нас скомпрометировать?

Признаться, Роман не видел в этом смысла.

— Да на фиг кому-то нас… — начал Волков, и вдруг на его лице проступило такое озарение, что Роман посчитал себя круг­лым идиотом, который не додумался до чего-то очевидного.

— Сергей! Блин!

— Что?!

— Я же тебе говорил, что у твоего отца есть целая пачка договоров, подписанных его рукой.

— Ну? — Роман по-прежнему ничего не понимал.

— Если это предъявят следствию по делу о хищении, то Сергей присядет всерьез и надолго.

— И?.. Черт! А он опекун! — озарило Романа. — Но я по-прежнему не вижу связи с…

— Кто-то не хочет, чтобы я получил опекунство над Лялькой. А получается, что в этом случае и госпитализация с передозом наркотой будет зафиксирована.

— Но ты же в платной клинике, хотя… Кого это оста­новит?

— Наркота, фото из клуба с девками… — простонал сквозь зубы Димка.

— Но что это даст в итоге? — с нажимом спросил Роман у свалившегося в самобичевание Волкова.

— Ну очевидно, что мне не позволят быть опекуном.

— И?

— Я не знаю, кому это выгодно. Но я просто ничего другого придумать не могу. Ну не прикол же это?

— Давай поговорим с моим отцом? Прямо расскажем ему и про наркоту, и про девиц, — Роман еще не договорил, как уже понял, что Димка не в восторге от идеи. — Ты против?

Волков посмотрел на дорогу, взъерошил волосы и неожиданно выпалил:

— Я не верю дяде Лёве, прости.

— Оу, — сказал Роман и отступил на шаг.

Волков смотрел на него исподлобья, и Роман понятия не имел, что сказать. Вероятно, на эти слова стоило бы обидеться, но обидеться не выходило, потому что на месте Волкова сам Роман вообще никому бы не верил. Особенно ему, Роману. А Волков стоял напротив и делился с ним своими опасениями.

— Ты думаешь, что за этим стоит мой отец?

— Я не знаю, — беспомощно выдохнул Димка и сжал виски руками. — Они заперли меня в клинику…

— Может, это ради безопасности? Меня вон тоже сослали, — ляпнул Роман и испугался того, что сравнил положения, в которых они с Волковым оказались, но Димка лишь вновь пожал плечами. — Что будем делать?

— Не знаю, Ром. Я так задолбался от всего этого. Может, и стоило вчера просто сдохнуть, чтобы не нужно было ничего решать.

С этими словами Димка отошел к скамейке и рухнул на нее, будто его перестали держать ноги. Роман подошел и встал перед ним. Он хотел сказать, что Волков идиот и чтобы тот не смел нести чушь, еще хотел сказать, что все будет хорошо и что они со всем разберутся. Только правда заключалась в том, что он не знал, будет ли все хорошо. И готового решения у него не было.

Роман молча опустился рядом с Волковым и сел так, чтобы касаться плечом его плеча. Думал, что Димка отодвинется, но тот остался сидеть на месте. Скамейка была холодной, как и вечерний воздух. Единственным источником тепла во всем мире сейчас было плечо Волкова. Роман впитывал это тепло, и его накрывало стыдом за случай с Эммой. Да, он извинялся, безропотно сносил нападки Волкова все эти три с лишним года, но по-настоящему стыдно ему стало только сейчас. Пятнадцатилетний Димка ведь вправду был влюблен в свою первую девочку. И предложил Роману проверить ее верность, потому что был сомневающимся в себе дурачком. И Роман не должен был целоваться с Эммой, должен был обратить все в шутку и разойтись с ней. И даже Димке ничего не говорить. Но он поступил, как ему казалось, правильно. И потерял человека, с которым рос с пеленок, который знал все его тайны и слабые места, чтобы ни разу этим не воспользоваться, когда они перестали быть друзьями.

Роман потер лицо руками и сказал:

— Прости.

Димка посмотрел на него удивленно:

— Да ты-то при чем? Ты прилетел, хотя мог бы с матерью побыть. Деда вон сколько не видел. Наоборот, спасибо тебе.

— За Эмму прости, Дим. Я идиот.

Лицо Волкова изменилось, и Роман чуть отодвинулся, потому что греться о Димку стало неловко. Но Димка сдвинулся так, чтобы их плечи снова соприкоснулись, и опустил голову. Он ничего не сказал. Наверное, потому, что прощения Роман должен был просить не только за Эмму, но и за Машу. Ведь не появись Роман, все бы у Димки с Машей было хорошо. Что ж он вечно все портит?

Из дверей клуба вышла Яна. В отличие от них, она накинула пальто, в которое теперь зябко куталась.

— Я решила, что вы меня там бросили, — жалобно сказала она.

— Не. Мы просто подышать вышли, — отозвался Волков.

— Рома, я не встречаюсь со Львом Константиновичем, — вдруг выдала Яна, и они с Димкой на нее уставились.

— Дальше будет длинный список тех, с кем еще ты не встречаешься? — уточнил Димка.

— Нет, просто Роман спрашивал…

Волков встал со скамейки.

— С чего ты взял, что они встречаются?

— Видел Яну у отца дома, — неловко признался Роман, тоже поднимаясь на ноги.

— И что? — с недоумением спросил Димка.

— Вечером, на кухне, в пледе, — хмуро