– Ричи, немедленно извинись!

– И не подумаю, – огрызнулся блондин.

– Ричи!

– Всё в порядке, Габриэла, – успокоила я женщину. – Для Ричарда я действительно иностранка с причудами, а Ками – просто странный парень. Это нормально в его возрасте – бояться всего чуждого. Со временем пройдёт.

Готова поклясться, я почти поймала задумчиво-понимающий взгляд Томаса. Возможно, мистер Грэймен и сам когда-то был похож на Ричарда. А потом повзрослел… и женился на эмигрантке с шумными манерами и южной экспрессией.

– Зато у тебя не пройдёт, – съязвил Ричард, бросая вилку на стол. – Спасибо, мама, я наелся. Всего хорошего.

Ричард демонстративно покинул столовую. Воцарилась гробовая тишина. Всё из-за меня.

Бездна. Как-то неловко получается.

– Э-э… я пойду, пожалуй, – тихо заметила я. – Лягу пораньше. Очень устала за неделю. Благодарю за ужин, миссис Грэймен.

Стараясь не думать о том, что последняя фраза прозвучала почти издевательски, я поднялась по лестнице. Опять начинала болеть голова. Настроение было испорчено, как этого и добивался Ричард. Вот крысёныш… Я с трудом заставила себя принять душ, доползла до постели и провалилась в разгорячённую темноту.

Мне снилась Айне. Пророчица, скрестив лодыжки, сидела на берегу ручья, погружая одну руку в воду. Вокруг перешёптывались листвой деревья. Ветер мягко колыхал волны травы, обнажая белёсую изнанку. Сверкающие струи с мелодичным шелестом поднимались вверх, к тёмному безлунному небу с осколками звёзд.

Оборотная сторона зеркал. Река, что течёт в небо. Место, где рождается будущее.

– А, ты нашла дорогу сюда, – улыбнулась пророчица, не оборачиваясь. Взгляд её был прикован к тёмной поверхности воды. – Хочешь что-нибудь спросить?

– Не знаю, – ошарашенно прошептала я.

Лицо пророчицы сделалось грустным. В янтарно-жёлтых глазах появилось что-то неизмеримо древнее, почти изначальное.

– Тогда я дам тебе совет.

Тонкие пальцы пророчицы сложились лодочкой, удерживая драгоценную влагу. Звёздный свет играл на мерцающей поверхности, как будто вода была жидким бриллиантом.

– Не слушай, что поёт волчий ветер, он лжив. Береги своё отражение, зеркало может разбиться. Если рыжая радуга не сможет вернуться, ни в коем случае не молчи.

Хрустальные капли стекали по белой коже, теряясь в широких складчатых рукавах. Айне идёт глубоко синий матовый шифон, но я не видела, чтобы она надевала такие платья в реальности.

– Чего?.. – Полагаю, вид я имела довольно глупый. – Ты можешь выражаться понятнее? Что за радуга такая?

Губы Айне искривились в насмешливой улыбке:

– Поймёшь со временем. А пока – кыш отсюда! Рано тебе ещё разгуливать по таким местам, я вижу.

Вода сверкающим дождём выплеснулась из сложенных ладоней мне в лицо. Я раскашлялась, пытаясь руками стереть ледяную влагу, но она словно просачивалась под веки, под кожу, застывая, вымораживая воздух в лёгких…

…Я рывком села на кровати, распахивая глаза. В ушах до сих пор стоял смех пророчицы. Подушка была покрыта кристалликами льда. Огненной громадой над горизонтом поднималось солнце.

А меня мучил один-единственный вопрос: как радуга может быть рыжей?!

Айне – это Айне. Странно, если бы она вдруг сказала что-то прямо. За точными прогнозами – это к метеорологам.

«Рассветает, – отметила я сонно. – Значит, уже почти шесть утра. Грэймены начнут просыпаться в девять, а на семь у меня назначена встреча с Ками».

Он, как и я, оказался любителем ранних прогулок. Надеюсь, Габриэла не сочтёт невежливым, если я оставлю записку на холодильнике со словами «Вернусь к ужину, не ждите»?

После странного сна холодная вода в ванной не вызывала у меня положительных эмоций. Бр-р, я теперь долго не смогу спокойно думать о закалке. А ещё этот лёд на подушке… Не думала, что моя подруга способна на такое. Впрочем, она теперь эстаминиэль, Хозяйка всех вод. Раньше, до инициации, у Айне лучше всего получалось работать с зеркалами, тенями и отражениями. Если бы я тогда не замкнула звезду, то пророчица наверняка посвятила бы себя Иллюзиону, но поднялась бы не выше чем до пятого ранга. Дар предвидения блокирует остальные способности… Интересно, она не жалеет о потерянных возможностях? Или… или они вовсе не потеряны? То место, где я была во сне… Там река текла вверх. Неужели я гостила в Эфемерате?

Меня передёрнуло.

Если так, то мне крупно повезло, что пророчица выбросила меня из сна. Те, кто непричастен к Иллюзиону, побывав в отражённом мире, быстро сходят с ума. Может, я уже?

Гм. Интересная мысль.

Я стояла и сомневалась, завтракать мне или нет. И так много времени потратила на водные процедуры и поиски практичной одежды. Распаковав на днях чемодан до конца, я с ужасом обнаружила, что теперь мой гардероб состоит сплошь из юбок, блузок, кофт и кофточек. Кошмар… Ни одной трепетно любимой мной безразмерной майки линяло-чёрного цвета, ни следа свободных джинсов с порезами на коленках. Одинокие джинсовые штаны, обманом проникшие в чемодан, были подозрительно узкими и тёмными, а брюки – и вовсе в какую-то непонятную клетку. Не помню, когда это покупала. Не иначе Феникс приложила руку.

Так, не вовремя закопавшись в вещах, я упустила часы из вида. Пришлось обходиться без завтрака, прекрасно понимая, что через час я пожалею об этом. Но лучше потом зайти в кафешку, чем сейчас ещё провозиться. Кайл уже наверняка ругает меня на чём свет стоит.

Я одёнула свитер, закинула на плечи рюкзак – наконец-то могу его взять! – и бесшумно прикрыла за собой дверь, чтобы не разбудить Грэйменов.

Утренний город в выходные – удивительное место. Особенно если утро – раннее, а город – маленький. В такие минуты кажется, что по пустынным улицам гуляет только солнечный ветер, а дома превращаются в сказочные декорации. Стоит потрясающая тишина. Слышно, как птицы кричат, как листва шелестит, как шуршат подошвы, соприкасаясь с мокрым асфальтом… Чуть позже город начинает просыпаться – и воздух наполняется потрясающе вкусными запахами и звуками. Кофе, стук чашки о краешек блюдца, поджаренный хлеб, отдалённые голоса. Где-то на окраине заливаются лаем собаки. Сонные хозяева выгуливают питомцев, зевая и украдкой прикрывая рот ладонью. А потом солнце снова доходит до точки икс – и свет странным образом превращается в дневной. Не успеешь оглянуться, и вот уже по улицам снуют прохожие, с игровых площадок доносится детский смех, а водители вяло переругиваются в пробках.

– Нравится? – вкрадчиво произнёс рядом с плечом Ками. – Хотел шепнуть тебе на ухо, но не достал, – иронично покаялся он.

– А смысл? – улыбнулась я.

– Напугать, конечно. Ты слышала, как я подошёл?

– Да. И ты был прав, это фантастически красивое место.

Почти самая высокая точка города – выше только колесо обозрения. Здесь, на вершине холма, невесть как затесавшегося среди аккуратных домиков, росла одна-единственная акация. Очень старая, с засыхающими ветвями и корявым, как корень, стволом. Она последняя осталась от той рощи, которая подарила городу название. Место на первый взгляд слишком открытое, чтобы чувствовать себя в безопасности, особенно в свете последних событий, но я учла прошлые ошибки. Теперь, выходя из дома или школы, я сразу подключалась к нитям, благо моих недоброжелателей легко можно было отличить по аурам. Так что Кайла удалось засечь задолго до того, как он начал подниматься на холм.